идею, какое-то открытие. В голове как в калейдоскопе завертелись воспоминания. Бой у магазина. Грохот башенного КПВТ, который рвал на куски десятки ящероподобных тел. Наползающие на нас три исполинские тени. И над всем этим, словно голос репортера, озвучивающего трансляцию с места событий, звучат слова Нестерова: «Только выбрался, а там бойня… вернее, разделочный цех. Кентавры живые и дохлые. Первые жрут вторых. Кровище, вонь, рев…». Жрут? Ну, конечно же, жрут!
— Андрюха, я понял! Я знаю ответ! — я не удержался и выкрикнул это так громко, что Лиза аж подпрыгнула от неожиданности.
— Максим, что с тобой? — в испуге вскричала она.
— Все нормально, Лизушка. Все замечательно, — я успокоил девушку. — Просто я понял. Он оказался прав, этот чертов Леший.
— В чем я прав? — послышался недовольный голос со стороны танцевального подиума.
— Ты не спишь? — уже не так громко поинтересовался я.
— Поспишь тут, холера тебя забери! — Загребельный поднялся и тяжелой походкой направился к нам. Подойдя, он исподлобья уставился на меня. — Ну, чего орал?
— Понимаешь, я понял…! — начал было я.
— Тс-с-с! — Андрюха прижал палец к губам. — Говори тише. Пусть хоть люди поспят.
— Виноват, — повинился я и продолжил уже в четверть голоса. — Понимаешь, кентавры ведь каннибалы, не брезгуют мяском своих мертвых собратьев.
— Зверье, — поддержал подполковник, сонно потягиваясь.
— Вот и я о том же. Вечно голодное зверье. А ты представляешь, как были голодны те из них, что вели, контролировали кашалотов?
Загребельный задумался, прикинул что-то, а затем согласно кивнул:
— От Красногорска до Одинцова километров двадцать будет. А они ведь не в Красногорске объявились, а где-то в районе Химок. Так что выходит с самого раннего утра топали, сволочи.
— И все не жравши.
Я попытался, чтобы мысль Лешего не соскользнула в сторону. Напрасно старался, подполковник ФСБ цепко взял след.
— Представляю, как у кентавров закоротили мозги, когда они увидели ту груду мяса, которую мы оставили на их пути. Какой ту на хрен контроль! — Леший прикрыл глаза, словно и впрямь пытался заглянуть в прошлое, проследить за событиями двухдневной давности.
— Бах, и кашалоты возвращаются к себе домой, ну или дохнут, мне собственно говоря совершенно без разницы, — попробовал я дописать продолжение этой картины.
— Интересно-интересно, — сон мигом слетел с Загребельного. — Доказательство конечно не стопроцентное. Ты мог просто подогнать имеющуюся у тебя информацию под мою гипотезу. Подсознательно подогнать, — Леший оговорился, чтобы меня не обидеть.
— Мог, — мне было сложно не согласиться.
— А проверить все это можно только одним способом. — Андрюха испытывающе взглянул мне в глаза.
— Расстрелять конвой кашалотов.
— Именно.
— Это легко сделать со стен. Причем без риска быть атакованным всем остальным многолапым воинством.
— Легко, — согласился подполковник. — Легко, если обороняющиеся будут знать в кого целить. Если же они по-старинке станут бить по кашалотам или по тем зверям, что окажутся вблизи стен… Все, амба… Игра будет закончена.
Глядя друг на друга, мы замолчали. И были эти взгляды красноречивее любых слов. Вернуться? Спасать людей, которые обрекли нас на смерть? Докричаться до разума тех, кто не хочет нас слышать? Сложно. Очень сложно, но все же возможно.
— Вечером, — подытожил Загребельный наш немой диалог. — Попробуем вечером.
— Вечером, — согласился я. — Раньше просто не пробьемся.
— Что вечером? — Лиза переводила взгляд с меня на Загребельного и обратно.
— Вечером мы возвращаемся в ваш гребаный поселок. По крайней мере попробуем вернуться, — поправился Андрюха. — Мы должны предупредить.
— А если ОНИ придут раньше? — Лиза словно побоялась помянуть чудовищ.
— Молись, чтобы не пришли, — Леший произнес это как приказ, так что девушка даже не посмела усомниться в серьезности его слов.
— Я не… — Начала было она и вдруг испуганно схватилась за грудь.
— Что с тобой? — я вцепился в руку девушки.
— Стучит, — прошептала она.
Лиза запустила руку во внутренний карман своей «Аляски» и вытянула оттуда… Когда девушка разжала пальцы, на ладони у нее оказалась прозрачная коробочка, в которой словно маленький мотылек неистово билась светящаяся голубая рамка.
Глава 17
На несколько мгновений нас начисто парализовало. Не то что пошевелиться, даже моргнуть или вздохнуть было просто невозможно. Вернее не так… Мы забыли, что в состоянии все это делать. Наши тела, наше сознание, сама наша жизнь перестали иметь значение. Сейчас в целом мире существовал лишь один объект, один источник энергии, движения. И он был заключен, сконцентрирован внутри простенькой самодельной коробочки из обычного оргстекла.
— Ну дела… — протянул Леший, первым прейдя в себя.
— Кажись попали, — согласился я.
— Что за дела? Кто попал? — Лиза, находившаяся под гипнозом нашего с Лешим напряженного молчания, наконец сумела вырваться и обрести дар речи.
— Сильно вертится, — Загребельный будто не услышал девушку. Он протянул руку и двумя пальцами взял коробочку из ее руки.
— Очень сильно.
— Огромные возмущения в пространстве.
— Да, — согласился я. — И должно быть близко.
— Вот значит как все обернулось.
Мы с Андрюхой, похоже, просто тянули время, не решаясь сказать главное. Хотя чего тут тянуть, от войны и беды не уйдешь.
— Они пришли, они уже здесь, — прошептал я, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Кто они? — Лиза уже все поняла, а спросила как бы по инерции.
— И что делать будем? — подполковник пристально глянул мне в глаза.
— Предупредить! — Лиза схватила свой автомат и рванулась в сторону выхода.
— Куда… — Загребельный словил ее за руку. — Сейчас к периметру и близко не подойдешь.
— Но они же все погибнут! — выдохнула девушка. — У нас нет другого выхода!
— Выход всегда есть.
Загребельный продолжал буравить меня взглядом, и я прекрасно понимал, что он имеет в виду.
— Вы хотите отсидеться здесь! Бросить их на произвол судьбы! — Лиза по-своему истолковала наши взгляды и слова. — Но это же люди. Там женщины и маленькие дети!
Девушка кричала уже во весь голос, и от ее крика начали просыпаться бойцы. Само собой они понимали, что это совсем не тревога, а какие-то разборки. Однако, тема дебатов наверняка очень важная, раз спорщики не посчитались с их сном. Спецназовцы стали подниматься и прислушиваться.
