Начатая Горобцом церемония прощания завершилась очень быстро. Мне пожали руку, сказали несколько традиционных воодушевляющих фраз, а затем четверо посетителей быстро ушли. Оно и понятно, их ждала подготовка к дальней дороге.

— Все понял? — спросил Загребельный, пропуская в палату изведшуюся от нетерпения Лизу.

Я промолчал, пытаясь определить ту границу, до которой докатилось мое понимание.

— Оставят они тебя здесь, — Леший озвучил мои подозрения. — И не одного тебя. Всех, кто не сможет идти, оставят.

— Понятное дело, — я кивнул. — У Крайчека нет возможности тащить с собой раненых и больных, тем более тяжелых. Во-первых, колонну замедлят, во-вторых, все равно перемрут по пути.

— Но как же так?! — Лиза наконец поняла, о чем мы тут толкуем. — Это же бесчеловечно!

— Тихо, девочка, — как можно тверже произнес я. — Все правильно. Все так и должно быть. И не надо здесь сцен и лозунгов. Ты не маленькая, должна понимать.

Я говорил абсолютно спокойно. То ли потому, что каждый из нас, живущих ныне, уже привык к мысли о смерти, то ли потому, что я надеялся ее избежать. Пока не знал как. Но человеку, который только что вырвался из лап призраков, все прочие опасности казались пустяковыми и смешными. Особенно, когда он знает о них, когда у него есть фора. У меня фора в сутки. Именно следующей ночью периметр останется без света, а, стало быть, без защиты.

— Андрюха, мне нужно встать.

Я оторвал голову от подушки и стал переворачиваться на бок. Лиза тут же бросилась ко мне:

— Что ты, Максим… Тебе нельзя!

— Если тебе отлить, так для этого банка имеется. — Без тени улыбки заметил Леший. — Не утка, конечно, но пользоваться вполне можно.

Я пропустил мимо ушей необычайно ценную информацию опытного чекиста и неуклюже продолжал подниматься.

— Мне к электрикам. Если уйдут, самому не осилить…

— Максим, ну куда же ты? — Лиза поняла, что не сможет меня остановить и поэтому с мольбой подняла глаза на Лешего.

— Куда тебе, калечь?! Врач сказал…

— Да что он там мог сказать! — прорычал я. — Сам все знаю. На ребра повязку наложили? Да, наложили. Антибиотики и болеутоляющие кололи? Да, кололи. Все, больше для меня медицина ничего сделать не может. Дальше я сам… только сам.

Эти слова я произнес уже стоя на четвереньках. Теперь самое сложное. Теперь мне предстояло подняться на ноги.

— Упрямый черт! — Загребельный наклонился ко мне и ухватился за подмышку. — Лиза, помогай, страхуй. Тут сильно дергать нельзя, тут надо аккуратно.

Вдвоем они меня подняли. Боль конечно была, но ее не сравнить с той, что я чувствовал там, в ангаре. Но даже тогда я делал свое дело, и как выяснилось не напрасно. Так что теперь мне, как говориться, сам бог велел.

Оказавшись на ногах, я понял, что из одежды на мне только трусы да окровавленные бинты. Мне сейчас, естественно, наплевать, могу и в трусах, но только вот люди не поймут, подумают псих и начнут шарахаться.

— Где б одежонку раздобыть? — я обратился сразу к обоим моим помощникам. — Мне бы хоть какую, можно даже не очень чистую.

— Ну, не знаю… — протянул Леший. — У меня подменки нет.

— Я найду, — пообещала Лиза. — Только время нужно. Совсем немного времени. — Девушка поспешила меня успокоить. — За полчаса обернусь.

— Вот что, девонька, пока ты там будешь бегать, пусть наш друг посидит, пообвыкнется с вертикальным-то положением, — Леший ногой подтолкнул табуретку так, чтобы та уперлась в стенку. — Мы его с таким трудом поднимали, не назад же теперь укладывать.

Когда я опустился на табуретку, Леший все равно продолжал подстраховывать.

— Давай, Лизок, двигай, а я тут его покараулю, чтоб не сбежал. — Андрюха подмигнул девушке.

— Ладно.

Лиза хотела уже уйти, но затем на секунду задержалась. Она приблизила свое лицо к моему и поцеловала, правда, в щеку. Устыдившись своей смелости, она тут же рванулась прочь и, опираясь о стену, пошла к двери. Я с болью глядел ей вслед. Когда Лиза вышла и уже не могла меня слышать, я спросил и Загребельного:

— Врач и вправду сказал, что это пройдет, что ей надо разрабатывать ноги?

— Врачи, они только умные рожи строят да пилюли от поноса выписывают. А ноги обычно в войсках разрабатывают.

Ответ туманный. Ни «да», ни «нет». Но я все понял.

— Значит, это твоя идея? Ты Лизу ходить заставляешь?

— Ноги у нее нормальные, целые. Так что пусть не сачкует и шевелит ими. По крайней мере, вреда от этого точно не будет.

— Леший ты Леший! — с улыбкой произнес я. — Спасибо.

— За что? Это же не подарок тебе. Это так… девчонку жалко. — Тут Загребельный встрепенулся, явно что-то вспомнил. — Кстати, насчет подарков. У меня для тебя один имеется. — Подполковник покосился в сторону своего вещмешка, который на пару с автоматом сиротливо ютился в дальнем пустом углу. — Сам сидеть сможешь? Тебя отпустить можно?

— Да уж как-нибудь, — я спихнул руку приятеля со своего плеча. — Вали давай.

Судя по всему, Загребельный не очень-то верил в мои силы. Он не стал потрошить вещмешок в углу, а притащил его прямо к тому месту, где я отсиживался. Развязав лямку, Леший запустил внутрь руку, покопался чуток и, в конце концов, извлек небольшой узелок.

— Вот, держи свои сокровища. Небось думал, что потерял? А вот и нет. Возвращаю в целости и сохранности.

Несколько секунд я тупо смотрел на грязный сверток, сделанный из куска темной клетчатой ткани. Затем перевел на Загребельного непонимающий взгляд.

— Это что еще такое?

— Э-хе-хе… Видать тебя здорово по голове хряснуло, — сокрушенно вздохнул подполковник. — Свою вещь не узнаешь.

— Мою? — я вновь уставился на узелок.

— В погрузчике был. — Леший начал сеанс реанимации моей памяти. — Я его из погрузчика забрал. Ну… вспоминаешь?

— Вспоминаю.

Я действительно вспомнил. Это был тот самый сверток, который Нестеров вместе с автоматами притащил из храма войны, возведенного кентаврами.

— Развяжи, — прошептал я, чувствуя противную нервную дрожь. Чтобы это ни было, оно пришло из того места, из того мира, жуткого мира смерти.

Леший колебаться не стал. Он ловко распутал узел. Края ткани еще не разошлись, но я уже ясно видел пробивающееся из под них голубоватое свечение. Царивший в палате полумрак этому даже очень способствовал.

— Помогай, а то рассыплю, — попросил Загребельный. — Подставь руки.

Я послушно сложил ладони лодочкой и опустил их на колени. Как раз вовремя. Край ткани прогнулся, и из узелка вывалились три крупных голубых кристалла.

Они были правильной круглой формы. Поверхность шершавая. Складывалось впечатление, что вся она покрыта множеством крошечных сколов. Однако, глядя на эти чудо-камни, каждый сразу понимал, что в них главное совсем не форма, размер или количество граней, главное то, что находилось внутри. Под оболочкой каждого из кристаллов был заключен целый мир, вернее небо этого мира. В нем кружились темные пятна облаков и сверкали голубые молнии.

— Красиво, — Леший задумчиво глядел на огоньки в моих ладонях.