— Все, откупорили нашу консервную банку, — прошептал Нестеров. — Теперь только ждать. Авось пронесет.

— Где мы? — мой взгляд заметался по ржавой железной стене, отделяющей нас от армии разъяренных врагов.

— Тс-с-с! — майор приложил палец к губам. — Тут эхо. А кентавры не глухие.

— И все же?

— Ангар. Железный. Сварной. — Прошептал одинцовский старожил. — Склад строительной фирмы. Я это место знаю. Грабили их постоянно, вот мы и мотались сюда. Раз в полгода точно бывали, а то и чаще.

За стальной стеной явно что-то происходило. Революция, никак не меньше. До нас стал долетать не только грозный возмущенный глас кентаврского пролетариата, но и визжащие перепуганные вопли шестилапой буржуазии, которую похоже прессовали по полной программе. Ей вспоминали все… и вчерашние, и позавчерашние «заслуги», но в основном сегодняшнюю гулянку на пустой желудок.

— Пускай-пускай, — осклабился майор. — Лучше пусть разбираются между собой, чем выясняют куда подевалась дичь.

— Они хотя и зверье, но умное, — хмуро заметил я.

— Согласен, — Нестеров кивнул. — Но хватит ли у них сил сдвинуть пакет из трех железобетонных колодезных колец, в который они нас сунули?

— Зачем двигать? Можно разобрать.

— Черта с два! Не разберут. Крышку… — тут милиционер поправился, — то есть ту плиту, которой они нас закупорили, отодвинуть, конечно, смогут. Это без вариантов. Весу в ней меньше тонны. А вот в каждом колодезном кольце тонны по две будет, да еще к тому же и уцепиться не за что.

— А внутрь не заберутся?

— Это могут. Правда, места там маловато, для таких-то туш. Только и надеюсь, что это их остановит.

Снаружи вдруг стало тихо. Моментально так стало. Звуки будто обрезало. Мы с майором тут же уставились друг на друга, замерли. Что это все могло означать? Хорошо или плохо?

Минуты летели, но ничего не происходило. Полная тишина.

— Ушли? — наконец осмелился прошептать я.

— Не думаю, — отрицательно покачал головой Нестеров. — У них тут что-то вроде временного стойбища. Заметил, когда меня тащили.

— Цирк-зоопарк! — простонал я.

— Он самый. И цирк, и зоопарк, и все это у нас прямо под боком.

— Как они еще в этот сарай не заглянули? — с трудом поворачивая голову, я огляделся по сторонам.

— А что они тут забыли? Одно мертвое железо. Да и ворота довольно мощные, я лично директору этой богадельни чертежик нарисовал.

— Выходит, мы тут в западне, — я то ли спросил, то ли констатировал очевидный факт.

— Надежной западне, — поправил меня Нестеров. — А это уже кое-что.

В замечании майора меня вдохновило лишь одно место — слово «надежная». Это означало, что нам дана отсрочка. Возможно очень короткая, но все же отсрочка. Сейчас можно просто расслабиться и дать отдых своему, отбитому как хорошая отбивная, телу. Какая прелесть! Я буквально упал на пыльный земляной пол и затих. Нестеров был солидарен с моим решением и распластался тут же рядом. Правда, прежде чем сделать это, он свернул валиком свой китель и подсунул его мне под голову.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Не за что, — ответил милиционер. — Я же говорил, что китель теперь твой. Это сейчас еще терпимо, а стемнеет… холод будет собачий.

— Спасибо не за китель, — я поглядел на милиционера. — Вернее не только за китель. Спасибо, что вытащил.

Нестеров ухмыльнулся:

— Мы теперь вроде как квиты.

— Квиты?

— Ну да, квиты. Ты спас меня, я тебя. Выходит, в расчете.

Сейчас очень не хотелось затрагивать скользкую тему, но Нестеров нес что-то непонятное, дикое с моей точки зрения. Я ведь совсем его не спасал, а наоборот бросил, завалил кубометрами обломков, похоронил заживо.

Однако в тоне милиционера не чувствовалось враждебности или издевки, наоборот он на полном серьезе протянул мне руку.

— Давай, пацан, дальше без официальности. Будем дружить. Для тебя я Анатолий или Толик, если захочешь.

Я вложил свою подрагивающую ватную ладонь в пальцы майора. Дрожала она, надо признаться, не только от слабости.

— Тебе сколько? — хотя я и пребывал в полной растерянности, но обращение «пацан» все же задело.

— Пятьдесят пять.

— А-а-а… Ну, тогда да, — согласился я. — Мне сорок шесть. Максим, для тебя Макс.

— Вот и славно, — подытожил Нестеров. — У нас теперь вроде как дружба. А как говорит наш общий знакомый пан Горобец: «Вместе и батьку бить легче».

Дальше мы просто лежали и молчали. Нестеров расслабленный и наслаждающийся покоем, я же растерянный, огорошенный, теряющийся в догадках. Мне все время казалось, что Анатолий претворяется, что это лишь театр. Но как ни миролюбив был этот спектакль, в финале непременно раскроется правда и прозвучат немилосердные слова проклятья. Однако, что бы там ни светило в финале, сейчас, в данный конкретный момент, меня разбирало любопытство. И, в конце концов, оно таки перебороло страх.

— Толя, — позвал я тихо.

— Ну…

— Как ты выбрался?

— Из магазина то? — Нестеров сразу понял что я имел в виду.

— Ага, из него проклятого.

— Через черный ход и лаз в стене, — в голосе майора послышалась гордость за самого себя. — Я догадывался, что он существует. Та собака, которая навела нас на склад… Она ведь как-то пробралась внутрь, и это еще до того, как раскопали вход со стороны улицы Крылова.

— Но ты ведь был без сознания, отравлен газом?! — воскликнул я.

— Тише ты! — зашипел на меня милиционер. Затем он долго прислушивался, и только когда убедился, что вспышка моего темперамента прошла без последствий, принялся объяснять: — В сознание я пришел от грохота. Так понимаю, это часть стены обвалилась. Честно говоря, я подозревал, что так оно и будет. Еще когда входил, обратил на нее внимание. На волоске висела, зараза.

Я не стал переубеждать майора и каяться, что это именно я обрушил стену выстрелом из «Мухи». Не нашел я в себе смелости, да и версия Нестерова мне как-то больше понравилась.

— Лежал довольно долго, — тем временим продолжил милиционер. — Пока пыль осела, пока сил чуток подкопил да в голове немного просветлело. Потом начал шебуршиться потихоньку. Свет увидел.

— Свет? — удивился я.

— Ага, свет. Прямо как у классика: «Луч света в темном царстве». И знаешь, что это было? — Тут майор хитро улыбнулся. — Твой фонарик. Ты, Макс, его включенным оставил. Так что валялся он в паре шагов от меня и светил. Правда, уже слабенько так светил. Батарейки, видать, садились. Тут-то я и понял, что действовать следует быстро, если не хочу остаться в полной темноте. Подполз я к фонарику, взял в руки и сразу стал оглядываться по сторонам. Далеко глядеть не получалось, потому как в глазах все плыло. Так что начал осмотр с того, что находилось поблизости. Сразу заметил трех наших. Лежали они без движений. Попробовал пульс у ближнего, у Кольки Макаренко. Не бьется. Выходит, труп. Переполз к другим. Мертвы. Тут что-то под коленом хрустнуло. Гляжу, войсковая аптечка. Значит твоя. Раскрыта. Двух шприц-тюбиков