не поинтересовавшись, что именно ему предстоит принести.

— Стой! — я окриком остановил таманца. — На вот, возьми перчатки.

— Для чего? — не понял тот.

— Возьми, — настоял я и протянул ему те самые резиновые перчатки, в которых Пашка драил колеса. — Целее будешь.

Младший сержант пожал плечами, схватил протянутое мной средство защиты и юркнул в люк.

Прислушиваясь к тому, как майор инструктирует нашего юного друга, я взял свой автомат, к которому специально для этого выезда приладил подствольный гранатомет. Затем высунулся из водительского люка и занял позицию рядом с Нестеровым, готовый в случае необходимости подписаться за младшого.

— Как в старые добрые времена, — с вожделением улыбнулся милиционер. — Копаемся в мусоре и собираем вещдоки.

— Ностальгия заела?

— Можно сказать и так.

Пока мы болтали, сержант добросовестно выполнил свое боевое задание. Объект был доставлен прямо пред наши пытливые очи.

— Шоколад, — доложил запыхавшийся таманец. — Плитка даже еще не засохла, поломана только слегка, и этикетку содрали. А так… на вид вполне даже пригодна к употреблению. — Тут парнишка проглотил слюну. — Сто лет уже не ел шоколад.

— А ну, дай сюда! — на миг мне показалось, что парень и впрямь вот-вот запихнет неведомо откуда взявшееся лакомство себе в рот. Вон как у него глазенки загорелись.

— Да пожалуйста.

Таманец с обиженным видом протянул мне завернутую в серебристую фольгу плитку. И только он это сделал, как висевший у меня на кармане счетчик Гейгера ожил и засигналил тревожным красным огоньком. Мы с Нестеровым переглянулись и практически одновременно заорали:

— Выкинь эту дрянь и пулей внутрь! — вопил я.

— Ходу, полковник! Скорее ходу! — надрывался майор.

Я рванул с места бронетранспортер еще до того, как младший сержант захлопнул над собой люк. От толчка крышка хорошенько треснула его по башке, и парень грохнулся вниз. Потирая ушибленный затылок, младшой ошарашено простонал:

— Товарищ полковник, да что такого стряслось?

— В башню! — вместо меня проревел Нестеров. — Живо лезь в башню! Наблюдать и быть готовым открыть огонь. Кентавры где-то рядом.

— Ну, ни хрена себе! — выдохнул таманец и как пантера прыгнул на сидение башенного стрелка.

Диалог моих товарищей я слышал, но не воспринимал. У меня была своя работа — как можно быстрее домчаться до злополучного магазина. Там ловушка. Кентавры устроили там ловушку, и наши разведчики должно быть уже угодили в нее. Им сейчас тяжело, жутко и страшно или того хуже — они уже все мертвы.

Выжимая из двигателя все его двести шестьдесят раззадоренных конских силы, я мчался по пустынной улице. Мы уже близко, совсем близко. Магазин должен быть где-то здесь, в этом или, в крайнем случае, в следующем квартале. Я вглядывался в руины зданий, но не видел ничего подозрительного. Вокруг по-прежнему все оставалось тихо и пустынно, ни своих, ни чужих. Мое сердце, кажется, остановилось, пальцы, сжимавшие баранку, заледенели. Неужто опоздали? Кентавры сделали свое кровавое дело и ушли, унося с собой свежее сладкое мясо, мясо людей, мясо несмышленыша Пашки и его замечательной, милой, можно даже сказать красивой, очень красивой сестры. Как ни странно, но именно сейчас я впервые подумал о Лизе как о женщине. И от этого мне стало еще больнее. Возможно в эту самую минуту ее нежное, рожденное для ласки и любви тело, рвут на куски зловонные радиоактивные пасти инопланетных монстров.

В бессильной злобе я зарычал:

— Майор, где этот чертов магазин?! — неизвестность доводила меня до бешенства.

— Он должен быть где-то…

Милиционер не договорил, а я не дослушал. Мы вместе увидели это. От руин одного из домов отделилась хрупкая изящная фигурка и двинулась нам навстречу. Ангел был одет в синюю «аляску», а в руке держал грозную армейскую СВД.

— Лиза, — облегченно выдохнул я.

— Она, — согласился Нестеров. — Идет спокойно. Значит, ничего особенного у них тут не произошло. Это мы с тобой, Григорич, того… сами себя чуть ли не до смерти настращали.

— Посмотрим, — буркнул я, остановил машину и тут же распахнул люк у себя над головой.

— Максим Григорьевич! — радостно замахала мне рукой девушка.

— Как тут у вас?

— Все нормально. Склад нашли в подвале продуктового магазина.

— А где Павел? Где все остальные?

— Пашка и еще двое наших наверху, на огневой.

Лиза ткнула пальцем в ту часть дома, которая устояла во время удара гравитационной дубины. Я проследил за ее жестом и в окне второго этажа действительно обнаружил лица трех человек. Пашкина белобрысая макушка торчала крайней справа. Заметив, что я на него смотрю, мальчуган отложил в сторону автомат и замахал мне двумя руками. Я ответил на приветствие, а затем вновь поглядел в большие карие глаза его сестры.

— Как обстановка? Ничего подозрительного не заметили?

— Все тихо. Очень тихо. Ни одного зверя за все утро. Даже странно как-то, — девушка пожала плечами.

— А где остальные? — я уже достаточно успокоился и даже прикидывал не вылезти ли из БТРа.

— Внутри. Время то обеденное, вот мы и решили немного макарон сварить. — Лиза виновато опустила глаза. — Есть то хочется. А у нас с собой только вода да сухари. — Тут разведчица спохватилась. — Максим Григорьевич, только я вас очень прошу, никому не говорите… Ну, о том, что мы макароны отсыпали. Мы то и предположить не могли, что вы так быстро приедете. Думали до вечера придется куковать. А потом еще и мешки на себе тяни. Сил вообще не будет. Только наше начальство этого не понимает, особенно этот мент… гад ползучий.

Вот тут я не выдержал и зашелся диким смехом. Хохотал я до тех пор, пока рядом не открылся второй люк, из которого показалась голова того самого ползучего гада. Губы у Нестерова были сжаты, брови сурово сдвинуты, однако лицо раскраснелось, и в уголках глаз поблескивали крохотные слезинки. Я сразу усек, что бесхитростные откровения девушки повеселили не меня одного. Только в отличие от меня майору это пришлось старательно скрывать.

При виде Нестерова глаза Лизы округлились, она сделала шаг назад и едва слышно прошептала:

— Ой, мамочки!

— Так кто это тут втихаря жрет общественные макароны? — проревел майор.

— Мы же не знали… — начала было насмерть перепуганная девушка.

— Они, видите ли, не знали! — с наигранной суровостью передразнил ее милиционер. — Мы вам одни лишь сухари почему выдаем?

— Чтобы следов не оставляли, — как школьница, отвечающая заученный, но до конца так и не понятый урок, пролепетала Лиза. — Сухари почти не пахнут и руки не мажут.

— Гляди, полковник, ведь все знают, туды твою мать! Только выполнять ни черта не хотят, — Нестеров выбрался из люка, прошелся по броне и с неожиданной для его возраста легкостью спрыгнул на землю. — Ну, что, гражданка Орлова, как говорится, пройдемте. Показывайте место преступления и своих подельников.

Когда Нестеров с Лизой сделали несколько шагов в сторону руин, я прокричал им вслед:

— Я развернусь, подгоню прицеп как можно ближе.

— Лады, — приветствуя мою инициативу, майор показал мне кулак с оттопыренным большим пальцем.

Пока я разворачивался да парковался прошло минут пять-семь. Прицеп достойно выдержал все