в тех, кто мог вызвать вполне обоснованные подозрения, и готов был любому отдать последнее пенни. Из-за врожденной доброты и невинности он нуждался в постоянной защите и покровительстве.

Природа дала ему привлекательную внешность, словно желая вознаградить за то, что обделила в другом. Ее сын был почти безупречно красив, с темными волосами и большими карими глазами.

– Можно мне прочесть письмо? – спросил он.

– Конечно. – Она протянула ему письмо.

Он осторожно пересадил кошку на подушку и поднялся.

– Я помню Алека, – сказал он с улыбкой.

Хотя он читал очень внимательно, Патриция знала, что он не понимает его смысла, и потому повторила все, что написал Алек.

– Хотелось бы мне его повидать, – сказал он, возвращая ей письмо. – Он был очень высоким.

– Ну, теперь вы сравнялись, – сказала Патриция.

– Я стал высоким, – с гордостью подтвердил он.

Она кивнула и улыбнулась, стараясь скрыть боль при виде постоянной безмятежности и беспечности его лица. За долгие годы она привыкла к боли, как к собственному дыханию или сердцебиению.

– Возможно, он скоро приедет повидать нас, – сказала она, надеясь, что так и будет. Встреча с поверенным напугала ее.

– Я боюсь, миледи, – сказал тот, – что граф не упомянул Дэвида в своем завещании. Возможно, он хотел, чтобы о Дэвиде позаботился старший сын? – добавил он, и в голосе его она услышала доброту и беспокойство.

– Да. – Она сложила руки в перчатках на коленях. – Он действительно рассчитывал на это. Просто я надеялась, что он сам сделал какие-то распоряжения.

Поверенный покачал головой, и его лицо приняло выражение сострадательной серьезности.

Каждое пенни теперь принадлежало Алеку, и деньги нельзя было трогать до его возвращения в Брэндидж-Холл. Предполагали, что он был в Шотландии, но сведения о нем поступали очень скудно, и невозможно было узнать с точностью, где именно он находится. Но она выяснила, что он служит под личным покровительством герцога Камберленда. Поэтому она попросила своего поверенного написать герцогу в надежде получить oт него нужные сведения.

Теперь Патриция знала, где находится Алек, но это не меняло дела. Даже если когда-нибудь Алек вернется, нет никакой уверенности, что он обеспечит Дэвида или ее.

Их будущее было туманным.

– Важно встретиться с ним как можно скорее. – Она произнесла это вслух, не успев подумать о смысле своих слов. Ей не хотелось волновать Дэвида, она старалась избавить его от ненужных забот.

– Ты любишь его больше? – Дэвид нахмурился.

– Нет, конечно, нет, – ответила она, складывая письмо. – Ты мой сын, а матерью Алека была другая женщина. – Она вздохнула, встретив его взгляд. Теперь ей предстояло объяснить ему все. – Мать Алека умерла, – сказала она, – и мы с его отцом поженились. Ты – наш сын.

– Ты собираешься умереть, мама?

– Нет, – ответила она, стараясь успокоить и утешить его. Но ей самой не давало покоя, что будет с ним, когда она умрет.

– Почему бы нам не поехать повидаться с ним? – спросил он с ангельской улыбкой.

Она с изумлением уставилась на Дэвида. Эта мысль была так проста, что она и сама могла бы додуматься. Мятеж был подавлен. Теперь можно без опаски путешествовать по Шотландии и там поговорить с Алеком о делах и о будущем Дэвида.

– И впрямь, Дэвид, – Патриция улыбнулась сыну, – почему бы и нет?

«Как приятно, что здесь появилась женщина», – думал Дональд Тэннер на пути от форта к руинам замка. Он держал в руках кувшин горячей воды, а под мышкой стопку чистых полотенец.

Он думал, что форт Уильям – пока еще необжитое место, чтобы привлечь внимание женщины, а тем более обзавестись женой. Возможно, через год-другой женщины здесь появятся. По периметру форта к этому времени посадят цветы, и повсюду будет слышен тихий смех, и он станет столь же обычным, как теперешние проклятия и ругань.

Женщины приносят с собой нечто, несвойственное мужчинам, а может, присутствие женщин заставляет мужчин на время забыть о войне. Он научился ценить доброту солдатских жён, например, дочери викария, что вышла замуж за пехотинца и теперь следовала за полком под звук барабана.

Он шел по двору замка, балансируя и стараясь не пролить горячую воду из кувшина. Добравшись до двери, он постучал и терпеливо дожидался, пока Лейтис ему откроет. Когда ответа не последовало, он толкнул дверь, вошел и поставил кувшин на стол. Он нахмурился, заметив, что комната пуста, потом посмотрел на дверь туалета. Желая оставить молодую женщину одну, он снова покинул комнату.

Через несколько минут, в течение которых он отбивал такт ногой и подсчитывал ряды кирпичей в противоположной стене, он снова постучал в дверь. Не дождавшись ответа, он вошел и прошел через всю комнату, надеясь, что у него сосет под ложечкой из-за слишком плотного завтрака, а вовсе не из-за возникшего подозрения.

Наконец, Дональд понял, что дела обстоят скверно – хуже некуда. Произошло то, чего он так опасался. Он распахнул дверь и вышел в холл.

– Мисс!

Ответом ему было только эхо.