— Никогда в этом не сомневался.
С этими словами Родриго Альба погрозил новобрачной кулаком и скрылся с глаз. Гвен с недовольным ворчанием устроилась на скамье. Вдруг до нее донеслось задумчивое восклицание Мориса:
— А ты волнуешься за него.
— Что?
— Ты за него переживаешь. Он тебе небезразличен.
Гвен впала в нечто вроде амока — священной ярости зулусов.
— Я вообще не знаю этого человека, с какой стати мне за него переживать? Если ты не в курсе, то мы поженились, чтобы он смог унаследовать дедовы деньги, и если ты действительно не в курсе, то моя жизнь в твоих руках, потому что он назовет это промышленным шпионажем, и треснет по башке еще одним комодом, на этот раз — наверняка.
— Так вот что он тебе сказал...
— Что?
— Он сказал, что это из-за наследства... Я так понимаю, ты не знакома с Монтеро Альба?
— Мы, знаешь ли, вращаемся в разных кругах.
Больше всего Гвен злило именно то, что Морис был так тих и задумчив. Он смотрел в землю и кивал головой — видимо, сам себе. Очень большой, немного грузный человек. Темно-русые волосы чуть отливали золотом, в голосе слышалось журчание ручейка, тихое бормотание крохотной речушки, бегущей по камням... Подумать только, именно Мориса она приняла за второго бандита!
— Если бы ты хоть раз видела их вместе, Монтеро и Родриго, деда и внука, ты бы поняла, что нет такой силы, которая заставит Монтеро лишить Родриго наследства. Дело вовсе не в этом. Этот вопрос решен давным-давно.
— Но они спорили. Дед хотел, чтобы Родриго женился на другой девушке...
Морис ухмыльнулся и посмотрел на Гвен хитрыми зелеными глазами.
— Да, они любят поругаться так, чтобы искры летели. Для них это, как глоток воды в жару. Они оба лидеры, но Монтеро обожает внука до дрожи, до беспамятства. Он же вырастил его, когда мать умерла.
Морис замялся, и Гвен мгновенно вскинула голову. Чего-то он не договаривал...
— Как она умерла?!
— От передозировки снотворного. Родриго было всего десять лет.
Гвен замерла. Маленький мальчик, живущий с таким грузом... Мужчина, так и не переживший своего горя...
— А... его отец? Он тоже умер?
— Нет. После смерти жены он чувствовал свою вину, ведь это из-за него, собственно... Он ей изменял, открыто жил с любовницей, а она очень любила его. Сейчас он живет на ранчо где-то в Венесуэле, почти не общаясь с внешним миром. Родриго остался с Монтеро, так что дед — это не просто дед, а еще и отец.
— Я не понимаю... Морис, я не понимаю, зачем он на мне женился в таком случае?!
— Я думаю, у него есть на это свои причины.
— Но он мне соврал!
— Возможно, но... он заботился о тебе.
Он что, этот Морис, от Сары своей заразился сентиментальностью?!
— Заботился обо мне? Ты что, ненормальный? Ты же видел, как мы встретились — о Господи, всего, каких-то сорок восемь часов назад! — да он меня ненавидел в тот момент!!!
Морис улыбнулся широкой и простодушной улыбкой.
— А я сразу полюбил Сару, когда встретил ее.
— Родриго тоже, и много это ему принесло... О нет! Прости. Прости, слышишь, я не должна была...
— Успокойся. Ты не сказала ничего, что было бы мне неизвестно.
Они это обсуждали?
— И это... это тебя совсем не трогает? Не беспокоит, не заставляет ревновать?
— А что меня должно волновать, Гвен?
Морис смотрел на нее так простодушно и открыто, так спокойно, что у Гвен язык не повернулся сказать то, что она собиралась.
Что Родриго слишком хорошо целуется. Что до сих пор называет Сару любовью всей своей жизни. Что Сара — это же видно! — неравнодушна к нему.
— Сара никогда не подозревала о его чувствах, и меня это вполне устраивает. А что до Родриго... Он мой друг.
— Я молчу. Ни слова больше не скажу.
— Вот и хорошо. Зато я тебе расскажу целую историю, и тогда МОЯ жизнь будет в твоих руках, потому что меня убьют и Родриго, и Сара. Если узнают. Так вот, когда Сара была совсем молоденькой, она подцепила от своего парня одну инфекцию, которая очень плохо лечится...
— Хламидиоз?
— Вот видишь, ты знаешь. И она знала. А я не знал. Она очень боялась, что я ее брошу, если узнаю. Лечилась, но плохо и неаккуратно...
Гвен смотрела на спокойное, чуть рассеянное лицо Мориса, его зеленые глаза... Надо же, эта восторженная идиотка Сара, вызвала такую любовь двух ТАКИХ мужчин...
— Я не очень богат, но мы скопили денег, чтобы полечить ее как следует. К тому времени я все знал. В Европе хорошие врачи, но очень дорогие. Денег не хватило. У Сары началась депрессия, да к тому же ей сказали, что она не сможет иметь детей... Родриго помог в первый раз, еще не зная Сару. А потом она лежала в больнице, в Лос-Анджелесе, вместе с его сестрой, они познакомились... Короче, мир тесен, Гвен. Мир очень мал, и мы просто не выживем друг без друга. Родриго оплатил все лечение, целиком. Он нашел лучших врачей в Европе и...
— И что?
— И у нас теперь есть сын. Мы считаем, что все это, благодаря Родриго.
Гвен молчала, потрясенная, рассказом Мориса. Надменный мачо, холодный делец... Дура ты, Гвендолен Мойра, в девичестве Ричвуд. Он поступил так, как мог бы поступить святой. Не задумываясь, помог другу, отказавшись при этом от собственного счастья.
Вот только одно остается совершенно неясным.
Зачем этот святой человек женился на Гвендолен Мойре Ричвуд?
Потрясенная Гвен продолжала размышлять об этом и позже, в машине, которая стояла в самой настоящей пробке... состоящей из овец и коз. Родриго был молчалив и мрачен, что играло только на руку Гвен, которая еще чувствовала слабость. Они не успели отъехать далеко, так что Гвен даже не очень удивилась, когда из узенькой улочки вынырнула Сара.
— Ой, Гвен, дорогая, как ты? Морис сказал, тебе было плохо?
— Я уже в полном порядке, спасибо. Они просто отнеслись ко мне, как к мешку картошки, и не разрешили идти своим ходом.
— Гвен! А ты не беременна?!
Гвен подскочила и с ужасом покосилась на Родриго.
— Н-нет, я вовсе не...
— О, как это жаль! У наших детей могла бы быть совсем маленькая разница, вот было бы здорово...
В голубых глазах явно читалось продолжение: «А еще было бы здорово, если бы ты сломала себе шею, а я усыновила бы твоего ребенка и окрутила наконец-то Родриго Альба!» Гвен потрясла головой. Нельзя так плохо думать о людях. Морис любит Сару, Родриго Сару любил... Значит, в ней есть что-то хорошее. Она не слишком умна, и глаза у нее навыкате, но это не значит, что она плохой человек.
В этот момент Родриго небрежно заметил:
— Пока Гвен не беременна, но скоро... Все может быть, ведь она пила из источника, не так ли, дорогая?
