окрестность. Запах от цветущих яблонь и ночных цветов лился по всей земле…». Таинственный ночной пейзаж является как бы прелюдией к появлению русалок.
В присущей романтизму сказочно-фантастической форме излагается история любви Петра Безродного и Пидорки из повести «Вечер накануне Ивана Купалы». Заметив любовь Петра к своей дочери, отец ее, богатый крестьянин, прогоняет бедняка Петра. В отчаянии Петро обращается к «дьяволу в человеческом образе». По наущению его в ночь на Ивана Купалу Петро убивает брата Пидорки Ивася, чтобы овладеть кладом. Став богатым, Петро забывает о преступлении, женится на любимой девушке и… «начали жить Пидорка да Петрусь словно пан с панею. Всего вдоволь, все блестит…». Но какое-то неясное воспоминание мучит Петро. «Все думает и как будто бы хочет что-то припомнить». И когда, наконец, с помощью колдуньи он вспоминает о совершенном преступлении, наступает час расплаты. Прибежавшие к хате люди увидели, что она полна дыма, «и посредине только, где стоял Петрусь, куча пепла, от которого местами поднимался еще пар». А вместо мешка с золотом остались одни битые черепки.
Таким образом, моральный аспект фантастического повествования, близкий балладам Жуковского и повестям А. Бестужева, — романтическое противопоставление добра и зла, мечты и суровой жизни — разрешается фатальным возмездием.
Все повести «Вечеров на хуторе близ Диканьки» носят яркий национальный колорит — обычаи, говор, типы персонажей воспроизведены почти этнографически точно. Само построение сюжета близко к фольклорной традиции, что также характерно для романтической литературы.
«Вечера» принесли Гоголю широкую известность, что дало возможность отдаться литературной работе. Вслед за первым сборником повестей он выпустил второй под названием «Миргород», который создавался писателем после пяти лет петербургской жизни, когда непосредственные детские воспоминания об Украине потускнели, переосмыслились в новом плане. В повестях, которые вошли в «Миргород», «Гоголь ополчился против пошлости, как главного своего врага», срывая с мирной идиллической жизни «Старосветских помещиков» ее внешнюю привлекательность и демонстрируя ее пустую мертвенную сущность. Знаменательно, что заканчивается сборник грустной, осенней картиной, вызывающей чувство скуки и тоски: «Опять то же поле, местами изрытое, черное, местами зеленеющее, мокрые галки и вороны, однообразный дождь, слезливое без просвету небо. — Скучно на этом свете, господа!».[172] В этих последних словах явственно слышится голос уже не веселого, а грустного Гоголя с его глубоко проникающим в русскую действительность взглядом, подмечающим грубость и пошлость, своекорыстие и тупость.
Вторая часть «Вечеров» демонстрирует появление новых тенденций в творчестве Гоголя. Эти тенденции получают дальнейшее развитие в сборнике «Арабески». В повестях, вошедших в сборник, Гоголь отказывается от украинской тематики и обращается к петербургской действительности, причем жизнь столицы с утомительной суетой и страшными противоречиями представляет резкий контраст высоким и честным устремлениям человеческого духа. В повести «Невский проспект» приключения двух героев — художника Пискарева и поручика Пирогова развертываются на фоне городской жизни и в конечном итоге определяются ею. Художник Пискарев во встреченной незнакомке видит черты идеальной женской красоты, своего рода мадонну, которой готов поклоняться. Но «божественная» женщина оказывается проституткой. За великолепным фасадом столицы скрывается отвратительное дно — публичные дома, «где основал свое жилище жалкий разврат».
Неудачу терпит и поручик Пирогов. Понравившаяся ему блондинка оказывается вполне добродетельной, но глупенькой женой ремесленника. Разъяренный супруг бьет поручика. Но оскорбление Пирогова быстро проходит — покушав слоеных пирожков в кондитерской, он отправляется на вечеринку к приятелю, где лихо отплясывает мазурку. В образе бравого поручика автор обличает бездуховность и пошлость, которые так характерны для шумной и бестолковой столичной жизни.
В петербургский цикл повестей Гоголя вошли также написанные позже «Нос» и «Шинель». Знаменитая повесть о скромном и безответном титулярном советнике Акакии Акакиевиче не только открыла новый этап в творчестве писателя, но и положила начало освещению в русской литературе глубоко гуманной темы — темы беззащитного, честного труженика, «маленького» человека.
Образ Акакия Акакиевича в вицмундире «какого-то рыжевато-мучного цвета», не знающего иной радости и иного смысла жизни, как переписка ведомственных бумаг, его коллег-чиновников, которые скрашивают свои досуги вистом, «прихлебывая чай из стаканов с копеечными сухарями, затягиваясь дымом из длинных чубуков», и вся эта картина существования людей «с четырьмястами рублей жалования», словно выхваченная из жизни, — как далеки они от празднично-красочных сцен, фантастических историй «Вечеров на хуторе близ Диканьки».
В сборник «Арабески», кроме повестей «Невский проспект», «Нос», «Портрет», «Шинель», «Записки сумасшедшего», вошли и статьи по вопросам истории и искусства — «Скульптура, живопись и музыка», «Последний день Помпеи», «О малороссийских песнях», «Несколько слов о Пушкине». Гоголя в это время чрезвычайно интересовали судьбы народов, их историческое прошлое, особенно серьезно изучалась им история Украины. Статьи, вошедшие в «Арабески», были объединены мыслью о своеобразии национальных культур. По словам Гоголя, «народность состоит не в описании сарафана, но в самом духе народа». Таким образом, понимание народности у Гоголя было значительно глубже, чем у писателей-романтиков второй половины 20-х — начала 30-х годов. Иной оказалась и гоголевская оценка в целом литературного романтизма, который он критикует за личностный аспект в творчестве, препятствующий, по мысли Гоголя, широкому охвату жизненных явлений. Так совершался постепенный отход писателя от романтизма.
«История в наше время есть центр всех познаний, — писал в „Обозрении русской литературы 1829 года“ И. Киреевский, — направление историческое обнимает все».
Историческая тема стала особо популярной у писателей-романтиков, которые видели в истории не только способ познания национального духа, но и действенность использования опыта прошлых лет. Наиболее популярными авторами, писавшими в жанре исторического романа, были М. Загоскин и И. Лажечников.
М. Загоскин «Юрием Милославским» начал целую серию своих историко-романтических романов. Обращаясь к событиям 1612 года, автор описывает на их фоне сложные, а подчас фантастические приключения князя Милославского, героизируя его образ. Занимательная фабула, романтические черты в характерах героев, правда, лишенных исторической достоверности и социальной обоснованности, и особенно различные таинственные обстоятельства, ворожбы, предсказания и т. п. вызывали необычайную популярность романа у широкого читателя. Несмотря на склонность к официально-охранительному толкованию событий, роман Загоскина привлекал читателей и поэтическим изображением «народного настоящего прошлого». И. С. Аксаков в историко-литературном очерке отмечал, что первый роман Загоскина именно этим произвел сильное впечатление: «русский ум, дух и склад речи впервые послышался на Руси в этом романе». Необычайная популярность романа, который при жизни автора выдержал восемь изданий, вызвала многие подражания. Предприимчивые фабриканты даже начали выпускать головные платки с изображением Юрия Милославского.
Сюжет второго романа Загоскина «Рославлев» относится к 1812 год. На фоне военных событий Отечественной войны развертывается личная драма героя — Владимира Рославлева, невеста которого Полина, изменив ему, вышла замуж за француза — г. Сеникура. Позднее, однако, этот брак становится причиной глубоких душевных терзаний героини, чувствующей себя изменницей во время начавшейся войны. Последовавшая смерть ребенка воспринимается ею как небесная кара за измену Родине. Судьба главного героя также изобилует многочисленными приключениями — ранение, спасение из захваченной французской армией Москвы, столкновение с французским отрядом и последующий плен, вследствие которого он попадает в Данциг и встречается с Полиной.
Так идеи борьбы за освобождение отечества, столкновение доброты и злых стремлений, характерные для романтических произведений 20-х годов XIX века, были продолжены Загоскиным. При этом он старался исторически верным изображением быта сделать правдоподобным фантастический сюжет.
Кроме этих двух, Загоскиным был написан еще ряд исторических романов: «Аскольдова могила, повесть времен Владимира Мономаха», «Кузьма Петрович Мирошев, русская быль времен Екатерины II», «Русские в начале XVIII столетия» и др. Однако они не вызвали большого читательского интереса и скоро были забыты.
