ЛАПИН. В глубоком подполье она, в глубочайшем!
ИВАНОВ (
ГАРКУША. Хм. Один бывший доктор в зоне научил — дозированный удар, говорил, деревянным предметом отшибает память вредную и ненужную, а здоровую основу не затрагивает и только всему способствует. Но только мужиков — на баб не действует, по жене проверял! Мы так стукачей лечили. Лагерная гомеопатия — во как он называл — подобное лечить подобным.
МАША. Вы сидели?! Вы… уголовник, Иван Данилович?
ГАРКУША. Я карточки хлебные подделывал. Молодой был, глупый, жрать после войны хотелось. Зато теперь — лафа! Я на весь дом сахарных талонов наделал бесплатно. Я теперь уже рецидивист!
ДОРОДНЫХ. А домовый комитет — смотрит и молчит?
ГАРКУША. Ни один не стукнул, только спасибо говорят и десять процентов мне по уговору. Молчат, как партизаны!
МАША. Толик, ну что ты-то сидишь и молчишь? Про нас все забыли, молодым везде у нас скатертью дорога? Что нам делать?!
МАША. Я воевать пойду.
ЛАПИН. Конечно, конечно, все пойдем. Но если хорошенько все взвесить — без эмоций — чем плохо быть страной проигравшей? Во-первых, на войну тратиться уже не надо будет; во- вторых, Япония. Германия да и Италия живут не кисло, зря что ли за одного битого двух небитых дают?
ИВАНОВ. Логично. Но что именно Толе и Маше делать?
ДОРОДНЫХ. Детей! И как можно больше!
Появляется Зенин.
ЗЕНИН. Дети — цветы жизни. Все лучшее — детям, они наше будущее!
РЕБЕЗОВА. Отлежался бы пару часиков!
ЗЕНИН. Сейчас не время — враг хитер и коварен. И не дремлет!
МАША. Мы знаем без вас, что нам делать. Мы решили пожениться. Правда, Толик?
ТОЛИК. Да. Мы это давно решили — еще вчера вечером.
МАША. И мы не будем это откладывать. Кто знает, что будет завтра? Мы не можем больше ждать.
РЕБЕЗОВА. Но не здесь же это делать?
ЛАПИН. А почему бы и нет? Юрий Витальевич — депутат райсовета, он олицетворяет собой Советскую власть, он их и распишет!
ИВАНОВ. Не знаю только, будет ли это действительным актом. Что же нам делать, Жорес Филимонович?
ЗЕНИН. Инструкция напрямую говорит о разделении укрывантов на две группы по половым признакам. Насчет соединения там ничего не сказано, значит запрещено и точка. В военное время тратить силы на размножение — преступно!
МАША. Если вы нам позволите, мы сами поженимся! Правда, Толик?
ТОЛИК. Я готов к этому.
МАША. Мне надоело слышать всю жизнь — это нельзя, то нельзя! Может вся жизнь на Земле уже кончилась, а мне все еще нельзя! Я уже взрослая, и если пить мне запрещено, то замуж можно. Да!
ИВАНОВ. Как быстро взрослеют люди!
ДОРОДНЫХ. И это наша скромница! Что же тогда делать мне? Может быть, я тоже хочу замуж, но не кричу об этом на каждом углу!
МАША. Это ваши проблемы!
ДОРОДНЫХ. Вот благодарность за все! (
ГАРКУША. Не плачь, Елена, я тебя лично пристрою. Чтобы баба с хатой, да и мужика не нашла?
ИВАНОВ. Действительно! В общем, я не против. Время у нас есть.
РЕБЕЗОВА. Продукты есть.
ЛАПИН. И желание в наличии.
ЗЕНИН. Товарищи, ну как же это получается?! Я апеллирую к вашему здравому смыслу! Вся страна как один, а эти двое как, как… Я даже слов подобрать не могу! А если другие захотят?
ГАРКУША. На здоровье! Откуда ж дети во время войны берутся? По приказу Верховного, что ли? Или от насильников-фашистов?
ЛАПИН. По теории академика Лысенко самозарождаются.
РЕБЕЗОВА. Давайте голосовать, пока друг друга снова не перебили.
ЗЕНИН. Подчиняюсь большинству. Надо выбрать счетную комиссию. Голосование тайное.
ИВАНОВ. Попрошу каждого положить бюллетень в мой противогаз. Крестик — за свадьбу, нолик — против. У вас (
Все расходятся по углам и заполняют бюллетени.
ИВАНОВ. Попрошу Елену Юрьевну и Жореса Филимоновича в состав счетной комиссии. Не торопитесь, товарищи, обдумайте как следует свое решение — нам с ними жить еще долго. Елена Юрьевна, прошу огласить результаты.
ДОРОДНЫХ. Всего подано семь бюллетеней. Из них годными признаны семь. Итоги голосования: воздержавшихся — нет, против свадьбы три голоса, за свадьбу — четыре.
ИВАНОВ. Итак, большинством в один голос жизнь продолжается! Бракосочетание состоится завтра в семнадцать часов по московскому времени.
ГАРКУША и ЛАПИН. Ура-а-а!
Маша и Толик обнимаются. По лицам видно, что против голосовали Ребезова, Зенин и Дородных.
Действие третье
Посередине сцены свадебный стол, накрытый по всем правилам — с бутылками, закусками и бумажными цветами. Невеста вся в белом, на ней фата и веночек из цветов. Жених одет в черный комбинезон из гардероба спасательной команды с белым галстуком-бабочкой. Остальные персонажи переодеваются в своих половинах.
МАША. Все как полагается. Толя, ты не сердишься на меня?
ТОЛИК. За что я на тебя должен сердиться?
