ЛЮБА. Значит, ты не простишь меня?

САША. Простишь, не простишь… Это мелочи. Прощу, конечно, куда я денусь?

ЛЮБА. Спасибо.

САША. Пожалуйста.

ЛЮБА (бесцветно). Шура… Только ты не говори маме. Я не хочу больше жить.

САША (поражена). Ты что?!

ЛЮБА. Я очень не хочу жить.

САША. Ну что ты, Любушка!..

ЛЮБА (опускается на пол у двери). Я не могу больше жить. Я не могу! Меня никто не любит.

САША. Ты с ума сошла. А мама? А я?

ЛЮБА. Меня никто не любит. Я понимаю, и нельзя любить — я уродина. Но я так не могу. Я мучусь.

САША (бросается к ней). Ты уродина? А. я? Ты посмотри на меня.

ЛЮБА. Тебя любят. Ты красивая.

САША. Мы похожи как две капли воды. И тебя полюбят. (Садится рядом с ней, обнимает ее.) Ну, иди сюда, иди ко мне. Давай, вытрем слезки. Полюбят моего котенка, полюбят мою птичку. Уродина!.. Это же надо такое придумать! (Кладет ее голову к себе на колени.) У кого такие глазки? А у кого такой носик? А где ты найдешь такие волосы?

ЛЮБА (поднимает испуганно голову). Шура, кто-то позвонил?

САША. Нет.

ЛЮБА. Кто-то позвонил. Только что.

САША. Тебе показалось.

ЛЮБА (прислушиваясь). Мне кажется, там кто-то есть, за дверью.

САША. У тебя нервы расшатались. Нельзя так.

ЛЮБА. Шура! Не оставляй меня! Я не могу одна.

САША. Что за глупости! Ну конечно я тебя не оставлю. Мы сегодня весь вечер будем дома. Все вместе. Придет Павел.

ЛЮБА. Фарятьев?

САША. Конечно, Фарятьев. Он обещал прийти. Мы поужинаем, поговорим, я вам буду играть.

ЛЮБА (по-детски). А я что буду делать?

САША. Ты наденешь теплый халат, сядешь на диван, в уголок, будешь пить чай с пирожными и слушать. А если захочешь, будешь говорить, и тебя все станут слушать.

ЛЮБА. А Фарятьев?

САША. Павлик? Он будет показывать карточные фокусы. А я вам буду играть.

ЛЮБА, Шура… Голубчик! Я понимаю, что это глупо, но я тебя прошу… Я тебя просто умоляю! Возьми меня с собой.

САША. Куда с собой?

ЛЮБА. Туда, где вы будете жить. Я вам не буду мешать. Я вообще буду молчать всю жизнь.

САША. Пожалуйста. Конечно. Если только ты хочешь…

ЛЮБА. Да! Я хочу с вами. Я очень хочу.

САША. Пожалуйста, сколько угодно. Пока тебе не надоест.

ЛЮБА. А если мама будет меня отправлять?

САША. Я тебя никуда не отпущу.

ЛЮБА. Ты ее уговоришь? Да?

САША. Конечно.

ЛЮБА. Я вам не буду мешать. Я все для вас буду делать. Я тебя буду еще больше любить. Мы никогда не будем ссориться. Да?

САША. Конечно. Мы будем жить спокойно, весело. Будем гулять, читать беседовать, спорить тоже будем, но спорить по сути, а не по мелочам. В жизни ведь так много интересных явлений. На что ни посмотри, все интересно.

ЛЮБА (вздыхает). Да.

САША. Вот хотя бы возьми нашу Ольвию. Шутка сказать, кусок земли с громадным дворцом в один прекрасный день ушел под воду. Здесь есть о чем поразмыслить. А если он вдруг вынырнет? Ученые говорят, что это возможно.

ЛЮБА. Ну, что ты, это будет не при нас.

САША. А если при нас? Представляешь, чему мы можем стать свидетелями! Лучше думать об интересном, о необычном.

ЛЮБА. Конечно, лучше.

САША (задумавшись). Может быть, мы действительно откуда-то прилетели? Почему бы и нет?

Согласись, что Павел все-таки очень незаурядный человек.

ЛЮБА. Конечно, он незаурядный. Кто спорит?

САША. Он очень незаурядный человек. Это, конечно, хорошо. И относится ко мне незаурядно… И это меня радует. Но, знаешь, Любушка, я тебе скажу по секрету, и пугает немножко. Мне кажется, он меня не видит, то есть не воспринимает меня: я вот ему что-то говорю, а он меня не воспринимает. Он придумал себе кого-то, и ему кажется, что это я. Представляешь? А ведь это нехорошо? Как ты считаешь? Человека нужно принимать таким, каков он есть, со всеми его недостатками и достоинствами, конечно; придумывать ничего не следует. Мне иногда кажется, что они внешне меня неправильно воспринимает.

ЛЮБА. Ты красивая.

САША (вздыхая). Но он незаурядный человек, нужно отдать ему должное. А к таким людям не сразу привыкаешь, ты это учти, они кажутся странными, они раздражают всех.

ЛЮБА. Помнишь, у нас в школе был учитель пения Афанасий Самсонович? Его звали «ныч — старый хрыч»?

САША. Конечно помню. А почему «был»? Куда он девался?

ЛЮБА. Он помер три года назад.

САША. Что ты! Не может быть.

ЛЮБА. Действительно, невероятно — взял и умер. Он так нас раздражал, что мы доводили его до белого каления. Чего только ребята с ним не делали? К концу урока он колотил кулаком по столу и кричал: «Я спокоен! Я спокоен! Спокоен!!!» (Смеется.)

САША. Ужас. Какая жестокость!

ЛЮБА. Конечно. А с его стороны не жестокость раздражать нас с первого класса? Так вот, я думаю, может, он тоже был незаурядным человеком.