перья Делюкс — каждое можно лизать несколько часов!

Обрадовавшись, что Эрмиона сменила тему, Гарри проявил к новым супердлинным Сахарным перьям куда больший интерес, нежели обычно, однако настроение Висли-младшего всё равно испортилось. Когда Эрмиона спросила, куда бы Рон хотел отправиться дальше, тот лишь пожал плечами.

— Пошли в «Три метлы», — предложил Гарри, — там тепло.

Они снова обмотались шарфами и покинули «Горшочек с мёдом». Порывы ветра, словно ножи, кололи лицо после сладкого тепла магазина. Улица была почти безлюдна — все торопились по своим делам, никто не останавливался поболтать. Никто, кроме двух человек немного впереди, прямо у «Трёх мётел». В одном из них — очень высоком и худом — Гарри, приглядевшись сквозь залитые дождём очки, узнал бармена из другого паба Хогсмида, «Свиной башки». Когда друзья приблизились, бармен поплотнее запахнулся в плащ и ушёл. Второй, пониже ростом, остался, теребя что-то в руках. Когда между ними оставалась всего пара шагов, Гарри узнал его.

— Мандангус!

Коренастый кривоногий субъект с всклокоченными рыжими патлами подскочил и выронил древний чемодан, распахнувшийся от удара о землю. Его содержимого с лихвой хватило бы на всю витрину лавки старьёвщика.

— О, привет, Гарри, — как-то чересчур беззаботно поздоровался Мандангус Флетчер. — Ну, не буду тебя задерживать.

Он опустился на четвереньки и принялся собирать выпавшие из чемодана вещи с видом человека, страстно желавшего поскорее смыться куда подальше.

— Это всё на продажу? — спросил Гарри, глядя, как Мандангус подбирает с земли сомнительной чистоты барахло.

— Надо же как-то зарабатывать на жизнь, — пропыхтел тот в ответ. — Подай-ка сюда эту штуковину!

Рон нагнулся и поднял какую-то серебряную вещицу.

— Постой-ка, — протянул он, — ведь это же…

— Спасибо! — перебил Мандангус, выхватывая кубок и запихивая его обратно в чемодан. — Ну что ж, увидимся… А-а-ай!

Гарри схватил Мандангуса за горло и притиснул его к стене паба, свободной рукой потянувшись за палочкой.

— Гарри! — вскрикнула Эрмиона.

— Ты стащил это из дома Сириуса, — отчеканил Гарри, стоя нос к носу с «благоухавшим» табаком и застарелым перегаром Мандангусом. — На кубке фамильный герб Блэков.

— Я… нет… что?.. — лепетал Мандангус, лицо которого на глазах обретало сизый оттенок.

— Ты что же, кинулся туда прямо в ночь его смерти, чтобы обобрать дом? — прорычал Гарри.

— Я… нет…

— Дай сюда!

— Гарри, прекрати! — завизжала Эрмиона, глядя на синеющего Мандангуса.

Раздался хлопок, и рука Гарри отскочила от горла вора. Хрипя и отплёвываясь, Мандангус схватил свой чемодан и — БАХ! — телепортировался.

Гарри с громкими проклятьями крутился на месте, пытаясь понять, куда девался Флетчер.

— ВЕРНИСЬ, ВОРЮГА!

— Бесполезно, Гарри, — рядом, непонятно откуда, возникла Тонкс. Её мышино-серые волосы слиплись от мокрого снега. — Он, наверное, уже в Лондоне. Теперь уж кричи — не кричи…

— Он стащил вещи Сириуса! Обворовал его дом!

— В любом случае, — заметила Тонкс, которую эта информация, похоже, совсем не взволновала, — незачем торчать на холоде.

Она не двинулась с места, пока вся троица не прошла в двери «Трёх мётел». Едва друзья оказались внутри, Гарри снова взорвался:

— Он растаскивал вещи Сириуса!

— Знаю, Гарри. Пожалуйста, не кричи, люди смотрят, — прошептала Эрмиона. — Иди, садись. Я принесу тебе чего-нибудь выпить.

Когда несколько минут спустя Эрмиона вернулась к столу с тремя бутылками сливочного пива, Гарри всё ещё не мог успокоиться.

— Неужели Орден не может контролировать Мандангуса? — взбешённо прошипел он друзьям. — Неужели они не могут заставить его, по крайней мере, прекратить тащить из штаба всё, что плохо лежит?

— Ш-ш-ш! — попыталась урезонить приятеля Эрмиона, оглядываясь кругом — не подслушивает ли кто- нибудь. Неподалёку сидела пара колдунов, поглядывавших на Гарри с большим интересом, а чуть дальше прислонился к столбу Забини. — Гарри, я бы тоже рассердилась. Понимаю, Флетчер крадёт вещи, которые принадлежат тебе…

Гарри поперхнулся сливочным пивом. Он напрочь забыл, что дом номер двенадцать на площади Угрюмолд теперь его собственность.

— Точно, это же мои вещи! То-то Мандангус не обрадовался встрече! Придётся рассказать обо всём Дамблдору. Флетчер только его и боится.

— Вот и славно, — прошептала Эрмиона, довольная, что Гарри остыл. — Рон, ты чего там высматриваешь?

— Ничего, — отозвался Рон, поспешно отводя глаза от бара.

Но Гарри знал — его друг пытался встретиться взглядом с фигуристой привлекательной барменшей, мадам Розмертой, к которой давно был неравнодушен.

— По-моему, это «ничего» разливает огневиски в конце зала, — язвительно заметила Эрмиона.

Рон не ответил на колкость и демонстративно потягивал свой напиток в молчании. Гарри думал о Сириусе и о том, что тот всё равно терпеть не мог эти серебряные кубки. Эрмиона барабанила пальцами по столу, поглядывая то на Рона, то на бар. Дождавшись, когда Гарри опустошит свою бутылку, она предложила:

— Итак, будем считать, что день закончился, и пойдём назад?

Парни согласно кивнули — прогулка оказалась неинтересной, а погода ухудшалась с каждой минутой. Они вновь потуже завернулись в плащи, замотали шарфы, надели перчатки и вслед за Кэти Белл и её подругой двинулись из паба по Хай Стрит. Пока друзья брели по замёрзшей грязи, шаг за шагом приближаясь к Хогвартсу, мысли Гарри то и дело возвращались к Джинни. Так и не встретились… Ну, конечно, думал Гарри, они с Дином, небось, уютно устроились в чайной госпожи Лапулис, излюбленном заведении счастливых парочек. Нахмурившись, он нагнулся навстречу мокрому снежному вихрю и поплёлся вперёд.