Для бурения колодцев регулярно посылались отряды вышедших, но детей в них пока еще не брали. Отряд передвигался на вездеходе. Благоприятное место находили эхолокацией и сейсмолокацией при помощи геологического комбайна, а затем этот же комбайн бурил колодец, оплавлял электрической дугой стены и вырубал ступеньки каменной лестницы. Геологических комбайнов было четыре, так что, израсходовав аккумуляторы одного (на передвижение хватало прямой энергии от атомного источника питания, а вот на геологические работы энергии тратилось неизмеримо больше), его оставляли заряжаться и брали в следующую экспедицию другой. Один комбайн даже до сих пор оставался биологически стерильным, поскольку его ни разу не использовали вышедшие.

Для тех, кто увидит здесь нестыковку, замечу, что, отправив на Убежище большие атомные реакторы баз, колонисты не стали демонтировать атомные источники энергии флаеров и механизмов. Когда механизм станет приходить в негодность, его спокойно можно будет отправить куда подальше, где останки реактора почти не будут опасны, и ума для этого большого не понадобится.

Из каждой поездки ирригаторы привозили попробовать новой воды. Во многих колодцах вода оказывалась горькой или соленой, но и это лучше, чем ничего. Соленую воду можно будет использовать для приготовления пищи или опреснять, а горькую для полива близлежащих полукультурных растений. Через еще один местный год уже планировалось разрешить готовить пищу из семян ячменя, бобов гороха и сои. Но через год должны были выйти почти все обитатели базы, если все будет нормально.

Бойко Митич несколько раз вместе с не вышедшими отправлялся в дальние экспедиции для геологической и биологической разведки. Он сильно обиделся на консула, когда ему не разрешили присоединиться к вышедшим и с нетерпением ждал момента, когда будет отправляться в экспедиции с вышедшими. Ему твердо обещали, что запрещение временное, если все будет в порядке, то он выйдет из станции со следующей группой людей.

На фоне того, что все шло гладко, анекдотом воспринялось происшедшее с доном Хуаном и его женами. Они вынесли с собой компьютер. Как самой большой семье, им это разрешили. Поскольку у аналитиков были неясные интуитивные опасения, разрешили только им. Первое, что бросилось в глаза, когда вышедшие стали собираться во время отдыха для просмотра имперских фильмов и концертов: практически ни одного файла без прямой или косвенной пропаганды агрессивности и эгоизма не было. Аналитики с консулом и бывшим консулом Софьей даже собрали по этому поводу тайный совет. Надо было найти красивое решение, поскольку прямое цензурирование вызвало бы громадное возмущение, а в другом случае все попытки отучить детей от агрессии и эгоизма просто потерпели бы крах. Неизвестно, о чем они совещались, но собирались они три раза и для сохранения тайны даже устраивали смешанные экспедиции для рытья колодца. Это принесло немало неудобств пока не вышедшим Мухаммеду и Юэсюю, которые вынуждены были даже в кабине вездехода оставаться в скафандрах. Хорошо, что был еще не открытый для жизни Земельки геологический комбайн. Там они по очереди спали, ели, удовлетворяли противоположные еде потребности, и, конечно же, сами им управляли во время передвижения и работы над колодцем.

Как часто бывает в таких случаях, помогла случайность. Местные грибки и эпифиты через месяц необратимо вывели из строя платы компьютера. Под этим предлогом вынос компьютерного оборудования и других информационных устройств наружу был запрещён. Биологи разводили руками: вакцинировать компьютеры от реальной жизни они не умели. Пришлось заняться проблемой Юэсюю, Мухаммеду, а также Жанне Сенгор и Лиму Нг, ранее ответственным за безопасность. Все они были не вышедшими. А над доном и его гаремом посмеивались, как всегда бывает, когда чему-то завидуют, а потом это портится или пропадает.

Почти все вынесенные наружу цветы и деревца погибли. Выживали пока что кое как лишь пара кактусов и, как ни странно, одна из орхидей, которую посадили в горшке возле ручья и тщательно поливали, поскольку она любила влагу. Кошки и собаки погибли вновь, мышей тоже осталось слишком мало: все-таки они не привыкли жить в среде, где 95 % несъедобного.

Идиллия, конечно же, вновь нарушилась. Однажды Лиси взяла в руки местное насекомое, которое с перепугу ужалило ее и девочка умерла от яда, тем более, что она в гневе раскусила насекомое зубами и ее еще раз ужалили в нёбо.

Второй раз пришлось совершать торжественные похороны. Снова Лиси хвалили за смелость, которая показала другим, чего нельзя делать. А взрослые после этого решили, что любой взрослый и любой старший ребенок имеет право остановить младшего даже силой от недозволенных действий. Лучше побить, чем позволить умереть. На второй раз большинство взрослых приняли участие в похоронах. Правда, многие из них ворчали, что лучше развести побольше морских свинок и белых мышей, но в целом была признана разумность жестких обычаев. Тем более, что суровость их очень сильно умерялась их изначальной гуманностью.

— Убежище. Счастливая жизнь цивилизованных

На Убежище же наступила какая-то эпидемия лени. Большинство было довольно удовлетворением насущных потребностей и желало лишь, чтобы поменьше их беспокоили. Эта эпидемия маскировалась спортивными состязаниями и всевозможными концертами. Конечно же, играли не живую музыку, а проигрывали записи из богатейших коллекций, имевшихся в информатории корабля. Иногда почти вся колония вдруг начинала смотреть какой-то сериал из информатория, и обсуждать его события, как будто они вновь были в империи. По отношению к детям было решено придерживаться концепции свободного воспитания и свободного образования (это на будущее, поскольку самому старшему было четыре года и школу открывать было еще рано).

Узнав из сообщений, какие обычаи воцарились на Земельке, увидев похороны и вышедших в лыке или без оного, местные жители стали презрительно отзываться о переселенцах как о дикарях. Отчуждение двух культур стремительно нарастало, и общение между их представителями становилось все менее дружелюбным и все более редким.

На корабле отношение к происходящему было совсем другим. Дэнъитиро просто расхохотался, когда увидел обряд торжественных похорон.

— Прекрасно! Они строят устойчивую модель общества и выживания! Нет, я к ним отправлюсь, как только наш капитан меня отпустит!

— Для этого нужно, чтобы я подготовил из молодых ребят пару-тройку админов и хакеров, — улыбнулся Мыкола.

— Значит, и ты хочешь туда? — сделал логически необоснованное заключение Дэнъитиро.

— Когда чувства вступают в силу, даже у тебя логика отказывает. Ну это ты уже доказал на примере Марии, — подколол Мыкола. — Но логически необоснованное не всегда ошибочное. Я тоже переселюсь.

— А как же наши жёны?

— По-моему, мы с ними друг другу осточертеем еще раньше. А на Земельке к тому времени такие молодые девочки вырастут! Но, если такое несчастье случится и жёны захотят идти с нами, что делать, возьмем. — цинично ответил Мыкола.

Дэнъитиро расхохотался, улыбнулся и слушавший весь этот разговор капитан.

Капитан не имел связи ни с одной женщиной. Он считал, что это в решающий момент заставило бы его нарушить основные принципы руководства. Три раза женщины, пытаясь его увлечь, требовали от него сделать им ребенка. Капитан разрывал контакты, как только тест показывал беременность или же невозможность забеременеть в этот цикл. При этом он жестко предупреждал, что ради генетического разнообразия не будет иметь двух детей от одной и той же женщины, поскольку он не женат и жениться не будет, и поэтому тесные отношения никогда возобновиться не могут. Но такая жесткая отповедь не останавливала следующую претендентку, поскольку бывшие феминистки, посещая базу, всячески преувеличивали удобства жизни на корабле.

Просмотрев вторые похороны на Земельке, Дэнъитиро вдруг задумался.

— Что грустишь, самурай? — подколол его Мыкола.

— Да вот, козаче, заметил я, что во время похорон мертвых хвалят за храбрость, которая привела их к смерти и показала остальным, чего не нужно делать. Очень интересный подход… Чувствуется соединенная находка аналитиков и этологов. Я бы до такого без этологов не догадался. Они действительно хотят сформировать общество без внутривидовой агрессивности. И безжалостно отсекают те качества, которые всегда считались лучшими из людей, такими, как самураи и козаки, лучшими. Но система, действительно,