рядом. На нем больше не было перчаток, тяжелый плащ свисал с него лохмотьями, но в остальном он выглядел невредимым. Лицо скрывал капюшон.

— Ты очнулся? — с любопытством спросил человек. — Это хорошо. С этими травмами головы никогда не знаешь… — Капюшон слегка наклонился. — Говорить можешь? Знаешь, где находишься?

— Да, — невнятно произнес Хронист; даже такое простое слово потребовало уйму сил.

— Еще лучше. Ну что ж, третий раз платит за все. Как думаешь, сможешь встать и помочь мне? Нужно сжечь и закопать тела.

Хронист приподнял голову, и тут же на него навалились головокружение и дурнота.

— Что случилось? — спросил он.

— Я, наверное, сломал тебе пару ребер, — ответил человек. — Одна из этих тварей вцепилась в тебя, выбирать особо не приходилось. — Он пожал плечами: — Уж извини. Я зашил тебе порезы на руках, должно зажить.

— Они ушли?

Капюшон чуть опустился.

— Скрель не убегает. Они как осы в гнезде: нападают, пока все не погибнут.

По лицу Хрониста растекся ужас:

— Этих тварей целое гнездо?

— Господи, да нет же. Тут были только пятеро. Тем не менее их надо сжечь и закопать, просто на всякий случай. Я уже нарубил нужных дров: ясень и рябина.

Хронист хихикнул с ноткой истерики:

— Прямо как в детской песенке:

— Именно так, — сухо отозвался закутанный. — Ты бы удивился, узнав, какие штуки можно обнаружить в детских песенках. Но хоть я и сомневаюсь, что надо закапываться на все три метра, от помощи не откажусь… — Он многозначительно умолк.

Хронист осторожно ощупал затылок и поднес руку к лицу, с удивлением обнаружив, что крови на пальцах нет.

— Думаю, со мной все в порядке, — сказал он, осторожно приподнимаясь на локте и принимая сидячее положение. — Есть тут…

Он моргнул и обмяк, бессильно повалившись обратно. Голова ударилась о землю, подпрыгнула, перекатилась набок и замерла.

Коут посидел несколько долгих минут, разглядывая потерявшего сознание Хрониста. Когда тот совсем затих — только грудная клетка продолжала медленно подниматься и опадать, — Коут неуклюже поднялся на ноги, подошел к писцу и опустился около него на колени. Он приподнял одно веко лежащего, потом другое и что-то пробурчал — видимо, не слишком удивившись тому, что увидел.

— Полагаю, нет шансов, что ты снова очухаешься? — спросил он без особой надежды, легонько похлопав Хрониста по бледной щеке. — М-да, шансов…

На лоб Хрониста упала капля крови: одна, вторая…

Коут выпрямился, чтобы не нависать над лежащим, и как мог стер кровь с его лица — получилось не очень, потому что его собственные руки были все в крови.

— Ну, извини, — рассеянно пробормотал он.

Потом, тяжело вздохнув, откинул с лица капюшон. Его рыжие волосы прилипли к голове, половину лица покрывала подсыхающая кровь. Коут медленно стащил с себя лохмотья, оставшиеся от плаща; под ними обнаружился кожаный фартук кузнеца, изрезанный в клочья. Он снял и его тоже, оставшись в простой серой домотканой рубахе, плечи и левый рукав которой пропитались темной кровью.

Коут взялся за пуговицу рубахи, но потом решил не снимать ее. Осторожно встав на ноги, он подобрал лопату и начал медленно, мучительно копать.

Было уже далеко за полночь, когда Коут добрался до Ньюарра, таща бесчувственное тело Хрониста на израненных плечах. Дома и лавки городка уже умолкли и погасили огни, но трактир «Путеводный камень» сиял как свеча в ночи.

Баст стоял в дверном проеме, пританцовывая от бешенства. Заметив приближающуюся фигуру, он бросился к ней по улице, яростно размахивая клочком бумаги.

— Записка? Ты уходишь тайком и оставляешь мне записку? — яростно прошипел он. — Я тебе что, портовая шлюха?

Коут повернулся к Басту спиной и свалил Хрониста ему на руки.

— Так и знал, что ты будешь со мной спорить, Баст.

Тот легко подхватил бесчувственное тело.

— Что это за записка, скажи на милость: «Если ты читаешь это, я, скорее всего, мертв»?

— Предполагалось, что ты найдешь ее не раньше утра, — устало ответил Коут и побрел к трактиру.

Баст посмотрел на тело на своих руках, как будто впервые заметил его.

— А это кто? — Он слегка встряхнул Хрониста, с любопытством разглядывая его, потом перекинул через плечо, как пустой мешок.

— Да бродяга какой-то, оказался на дороге не в то время, — махнул рукой Коут. — Не тряси его слишком — у него с головой плоховато.

— За каким же хреном ты поперся куда-то среди ночи? — потребовал отчета Баст, как только они вошли в трактир, — Если уж ты собрался оставить записку, в ней должно было говориться, что…

Тут он увидел Коута в свете ламп: бледного и перемазанного кровью и грязью — и глаза его расширились от ужаса.

— Можешь продолжать злиться, если хочешь, — буркнул Коут. — Но все именно так…

— Ты ушел охотиться на них? — прошипел Баст, и тут его осенило: — Нет. Ты сохранил кусочек того, которого убил Картер. Я больше не могу тебе верить. Ты мне врал. Мне!

Коут дотащился до лестницы и вздохнул:

— Ты больше огорчен ложью или тем, что не поймал меня на ней? — и начал подниматься по ступенькам.

Баст задохнулся:

— Я огорчен тем, что ты мог подумать, будто мне нельзя доверять.

Разговор прекратился сам собой. Они открыли одну из маленьких пустующих комнат на втором этаже, раздели Хрониста и уложили на постель, плотно закутав. Коут оставил пенал и саквояж на полу около кровати.

Закрыв дверь комнаты, Коут сказал:

— Я доверяю тебе, Баст, но я хотел, чтобы ты остался в живых. Я знал, что смогу справиться сам.

— Я бы помог, Реши, — уязвленно возразил Баст. — Сам ведь знаешь.

— Ты и сейчас можешь помочь, Баст, — ответил Коут, добираясь до своей комнаты и тяжело опускаясь на край узкой кровати. — Меня надо слегка подштопать. — Он начал расстегивать рубашку. — Я могу и сам, но на плечах и спине шить трудновато.