Славка прогонял тревогу. Все равно они не уедут! Об этом даже думать смешно. Куда он денется от Города, от моря, от Тима?

И от школы...

В этой школе Славка будто все годы учился, а не две недели. Его даже успели выбрать в редколлегию. После заметки про Артемку Люда сказала, что у Славки журналистские способности...

В субботу Люда предупредила:

— Скоро будет линейка, ты про нее напиши.

Линейку объявили после четвертого урока. Все классы выстроились во дворе. На середину вышли директор Юрий Андреевич, завуч Мария Павловна, а с ними майор милиции, похожий на Тараса Бульбу.

'Что-то случилось', — подумал Славка.

Но директор начал говорить о самых обычных делах: о том, что пятый 'Б' неплохо подежурил на этой неделе; о том, что санитарная комиссия разваливает работу; о том, что совету дружины пора взять на себя подготовку ко Всесоюзной радиолинейке, а не взваливать это дело на классных руководителей.

В конце речи Юрий Андреевич сказал:

— Теперь еще один вопрос. Пусть выйдет сюда первоклассник Денис Васильченко.

'Ого...' — с опаской подумал Славка.

Наездник вышел. Видно, не хотелось ему идти. Брел он, понурив голову. Остановился в пяти шагах от директора.

— Ближе, ближе, пожалуйста... Ну, Денис, что же было в прошлый вторник?

Денис переступил своими белыми сандалетками, помолчал и заревел:

— Я его только один раз стукнул! Он сам... Я же извинился...

Юрий Андреевич испуганно оглянулся на завуча. Мария Павловна быстро села перед Динькой на корточки.

— Денис, Денис! Что ты! Ну-ка перестань, никто тебя не ругает...

Юрий Андреевич смущенно заговорил:

— Тут недоразумение. Речь не о том, что Васильченко стукнул кого-то... Тем более что он извинился. Дело в том, что во вторник Денис Васильченко помог предотвратить аварию. Один шофер оставил на улице грузовик с металлоломом, а тормоза оказались неисправные. Машина стала потихоньку двигаться назад, под уклон. Представляете, что она могла натворить, если бы набрала скорость? Денис проходил мимо, увидел такое дело и тут же сунул под заднее колесо сумку с капустой и картофелем... Ты с рынка шел, Денис?

Денис хмуро пробормотал:

— От дедушки.

— Молодец... — продолжал директор. — Грузовик шел еще очень тихо, сумка его на минуту задержала...

— Люблю капустные шницели, — прошептал Славке Женька Аверкин.

Однако Славке было не до смеха.

— ...А Денис побежал и позвал морской патруль, который проходил недалеко, — закончил Юрий Андреевич.

Усатый майор открыл папку и неожиданно тонким голосом сообщил, что Денис Васильченко за смелость и находчивость награждается грамотой от имени городской автоинспекции.

Все захлопали, но торжественности не получилось: аплодисменты были вперемешку со смехом. Всех развеселило, как перепуганный Наездник пустил слезу.

Майор вручил насупленному Диньке грамоту и пожал руку. А Мария Павловна сказала:

— Ступай, Денис, в строй, ты молодец. Только старайся больше никого не стукать. По крайней мере, без причины.

— А я не без причины. Я его за дело, — мрачно объявил Денис.

— Тогда зачем же ты извинялся?

— Тамара Алексеевна велела.

По рядам прокатился хохот... После линейки Славка сказал Тиму:

— И про эту комедию я должен писать заметку.

— А ты не пиши про линейку, — посоветовал Тим. — Расскажи, как он машину остановил, вот и все. 'Подвиг первоклассника'.

— Тим, ну их к черту, такие подвиги, — озабоченно сказал Славка. — Он же сам под колеса мог сыграть. Вместо сумки...

— А что ему было делать? — возразил Тим. — Стоять и смотреть, как машина ход набирает?

Славка поморщился.

— Да нет, он все правильно сделал. Но обидно же: из-за взрослых дураков такие, как Динька, головой рискуют. Один тормоза не закрепил, другой еще что-нибудь не так... вроде того сторожа на стройке... А потом приезжает мать, спрашивает: 'Где мой Динька?' — 'Ах, извините, его нет, он подвиг совершил...' Весело?

— Уж куда веселее, — согласился Тим. — А где Динькина мама? Она уехала?

— Он говорил, что в командировку... Она какие-то аппараты на разных заводах налаживает... А он, обормот, на продленку ни за что не хочет ходить. Вроде как я в детский сад. Раньше за ним соседка смотрела, а теперь он у деда живет. А дед, кажется, старый и глухой. Динька что хочет, то и делает.

— Валентина тоже забастовала, — пожаловался Тим. — Заявила, что уволилась из детсада. Сидит дома и читает 'Робинзона Крузо'. Ничего себе дошкольница, да?

— Почему вы ее в школу не записали?

— Мама спрашивала — сказали, что рано. Ей только в январе семь лет исполнится.

— Так и будет весь год сидеть дома?

— Ох, не знаю... Славка, давай их познакомим! Вальку и Дениса!

— Думаешь, польза получится?

— Хуже не будет. Ей веселее, а Диньку она, может, к рукам приберет. Он меньше бродяжить станет... И тебе спокойнее. А то, я смотрю, ты из-за этого Наездника землю копытом роешь.

Славка слегка покраснел.

— Раз в лошади попал... Лошадь всегда о наезднике беспокоится.

— Если хорошая лошадь...

— Иго-го! — согласился Славка. — Пошли искать героя. Мне еще надо подробности узнать. Писать-то придется, хочешь не хочешь. Раз поручили...

В столовой, где обедал первый класс. Наездника не было. И никто не знал, где он. Даже молоденькая Тамара Алексеевна, которая, видимо, раскаивалась, что напрасно заставила бедного Дениса извиняться.

Нашли Диньку в закутке между школьным гаражом и забором. Он сидел на перевернутом ведре и через бумажную трубу разглядывал свои белые сандалетки. Очень внимательно. Будто хотел понять, почему они такие пыльные и потрескавшиеся и почему там, где большие пальцы, появились грязно-серые бугорки.

Другим, не занятым трубой глазом Динька настороженно глянул на Славку и Тима. Глаз был мокрый и красный.

— Нашел где сидеть... — сказал Славка. — А это что? Ему награду дали, а он из нее телескопы делает. Ну-ка, убери грамоту в ранец... Дай я распрямлю.

Динька отдал грамоту и раскрыл ранец, а сам все смотрел в землю.

— Надо в альбом положить, чтобы разгладилась, — посоветовал Тим.

Динька, не глядя, протянул альбом для рисования. Тим открыл его и удивился:

— Смотри-ка! Это ты рисовал?

Динька на секунду скосил в альбом влажные глаза.

— Я...

На рисунке была баррикада — не то из мешков, не то из крупных булыжников. Из-за баррикады торчала старинная черная пушка. Из пушки вырывался желто-красный огонь и синий дым. На баррикаде