Солнце, попавшее на окуляр оптического прицела русской крупнокалиберной снайперской винтовки «АСВК-КОРД» или ОСВ-96,[18] выдало снайпера с головой, точнее, с винтовкой. Второй снайпер затаился в другом доме.
План «Б» был предельно прост. Если Майки не согласится на предложение Валеры, его надо «мочить» и забрать хотя бы то, что у него с собой. Заодно и его постоянного спутника ранить и увезти, чтобы потом выпытать, кто поставлял им оружие. Ну а если и этого второго ниггера придется «погасить», то потом надо будет найти кого-нибудь из его банды и, сославшись на то, что босс отошел в мир иной, попросить рассказать, где хранится оружие и кто его им продает. Очень хорошо попросить, вдумчиво, благо у «папы» был один спец по таким расспросам «с пристрастием» — еще старой, советской школы чел, из второго главка КГБ.
Вэл поравнялся со своими и поднял руку. Это было сигналом. Через секунду две пули прошили лобовое стекло джипа.
И если Джонс, обнаружив убийцу, успел пригнуться, то Джумбо не повезло — он получил пулю, предназначенную его боссу, и умер, так и не успев сообразить, что произошло.
Майки выдернул чеку и бросил гранату в коварных русских. Раздался взрыв, и трое из них, включая Валеру, «отпартизанились» навсегда. Воспользовавшись замешательством, Джонс, не поднимая головы, вдавил педаль акселератора в пол и погнал навстречу судьбе. И ему это удалось. Сбив еще одного русского и растолкав внедорожником вражеские автомобили, он вырвался на свободу. Пули из «калашниковых» не успели причинить особого вреда ни ему, ни его спасителю — джипу. Видно, среди этих русских, слава богу, не было по-настоящему хороших бойцов, учивших матчасть и регулярно упражнявшихся на стрельбище.
Через три часа после инцидента с людьми Бори Синего Майки сидел у себя на складе, курил огромный косяк и поминал своего друга Джумбо. Его душила обида, хотелось взять своих людей и разнести логово русских ко всем чертям. Он понимал, что, если ничего не придумает, они не оставят его в покое. Но людей у Майки осталось не так уж и много, а найти новых в нынешние смутные времена было невозможно. Да и старых-то собрать оказалось непросто. Мобильники некоторых еще вчера верных друзей молчали. Отозвалось чуть более половины.
И когда Джонс от злости хотел разбить свой телефон о стену как бесполезную вещь, тот запиликал.
— Хай, Майки. Ты меня узнал?
— Узнал.
— У меня к тебе деловое предложение.
— Мне уже сегодня посчастливилось пережить одно предложение. Чего тебе?
— Я тут засел в «Дохлой лошади». У меня тринадцать бойцов, готовых стоять до последнего. И если бы ты подтянулся со своими афроамериканскими друзьями сюда, прихватив свое барахло, мы чего-нибудь слепили бы. Денег не предлагаю, поэтому смотри сам. Но, мне кажется, мы могли бы быть полезны друг другу. Кстати, твои парни могли бы обеспечить меня транспортом и прикрытием для того, чтобы я перетащил сюда из одного занятного местечка кое-какое крупногабаритное барахло, которое сильно увеличит нашу обороноспособность.
— Скоро буду, — согласился негр.
Согласился не потому, что его прельщала перспектива якшаться с белыми, а потому, что эти белые все-таки были американцами. А еще потому, что многие, как ему казалось, верные люди, похоже, его предали или вообще струсили и решили расползтись по щелям, как тараканы. Так что это предложение сейчас было весьма кстати. А еще одним большим его плюсом было то, что тут и близко не было замашек на мировое господство с последующим геноцидом.
Боб Арчер положил сотовый телефон на стойку, налил себе виски и хотел было выпить, но, поднеся стопку к губам, резко одернул руку и вылил содержимое на пол. Если Майки принял его предложение, то надо действовать. И действия эти должен спланировать он, чтобы ни у кого не осталось ни тени сомнения в том, кто здесь является командиром. А пьяный командир — это все равно что летчик в танке: взлететь можно, но только на мине.
Маленький Леня никак не мог заснуть. Он долго ворочался в постели, плюшевый заяц был отброшен в ноги, впрочем, как и одеяло, которым совсем недавно его заботливо укрыла мама. Деревья за окном отбрасывали сквозь стекло причудливые тени, пугавшие мальчика, но встать и закрыть шторы он боялся. Почему же этого не сделала, как обычно, мама?
А в это время его мама и папа сидели в зале на диване и решали, как им жить дальше.
— Я сегодня противогазы нам купила, — печально и одновременно гордо сказала жена.
— Зачем? — устало поинтересовался муж. — Насмотрелась рекламы этой дебильной — и туда же. Как противогаз может помочь нам спастись от агрессоров?
— Ты что, не слышал? — она немного оживилась. — Говорят, даже в газете какой-то писали, что захватили одного из пришельцев и все у него выпытали.
— Не говори глупостей! Что, провели допрос с пристрастием и он им все рассказал? — раздраженно спросил муж. — Чушь!
— Можешь, конечно, не верить, но передали, что зомбирование свое они будут проводить при помощи газов. И если затаиться в подвале и в момент выброса надеть противогаз, то можно этого избежать, — уверенно ответила жена, процитировав услышанное по телевизору.
— Дорогая, ну посуди сама, — он знал, что ничего ей не докажет, но все же попытался, — они в два счета захватили военные базы, которые охранял отнюдь не дядя Вася с ружьем, а отборные войска. И после этого ты всерьез думаешь, что тебя спасет какое-то залежавшееся на военных складах изделие, которым и детей-то вряд ли испугаешь?
— Не знаю, может, и не спасет, но я все равно купила. Ведь нет дыма без огня, и что-то в этой истории может быть правдой, — сказала жена и отвернулась от мужа. Она не знала, что такое пиар и связи с общественностью, и уж тем более не могла поверить в огромную силу рекламы .
Из детской комнаты послышался крик Леньки. Родители кинулись к нему.
— Что случилось, маленький? — спросила мать, взяв его на руки.
— Мама, мне страшно, я хочу, чтоб они ушли…
— Они обязательно уйдут, — сказал, сам не зная зачем, отец — наверное, потому, что привык утешать сына с помощью обмана и по-другому уже просто не умел.
— Пап, а нельзя собраться всем миром, всем вместе — и победить их? Я даже с Сережкой помирюсь — он говорит, у него дома есть пушка. Вдруг и правда есть?..
Устами младенца, как говорится… Да только вот взрослые, увы, всегда считают себя умнее.
Глава 7 Патриоты и инсургенты
Очередное экстренное (кто бы мог еще несколько месяцев назад подумать, что подобное странное сочетание слов станет вполне привычным) заседание Государственной Думы России началось, как и предыдущие, с вопроса обсуждения ультиматума пришельцев. Экономический кризис, неподготовленность некоторых регионов к зиме, плохой урожай и другие злободневные вопросы остались где-то там, в прошлом, как будто и не было их. Головы у «слуг народа» пухли только из-за одного, тем более что данную ситуацию можно было использовать в своих амбициозных целях. Такое уж это дело — политика. А цели у всех разные, поэтому в зале было шумно, точнее, стоял такой гвалт, будто депутаты находились на одесском Привозе.
— Попрошу тишины, — попытался успокоить зал председатель.
Зал, конечно, не угомонился, но он продолжил:
— Первым сегодня будет выступать господин Свинарев. Прошу вас, Степан Иванович.
Свинарев медленно встал со своего кресла и направился на «лобное место». Шел он, глубоко
