потомками представителей высших цивилизаций. Такие люди были и есть в каждой стране, но их всего лишь десятки на миллионы. Второе — это глаза. У потомков пришельцев они обычно синие, серые, стального цвета, с притягивающим взглядом. У землян же глаза изначально были зелеными, черными и карими. Глаза разного цвета, а также темные с золотистыми крапинками указывают на то, что кто-то из предков происходил с другой планеты.
— Интересно, выходит, все синеглазые девушки с глянцевых журналов являются потомками высшего разума? — перебил Цербский. — Или человек, скажем, с никак не выдающимися умственными способностями, но разными глазами — тоже из высшей касты?
— Господин Цербский, ваша ирония здесь неуместна. Попрошу дослушать меня до конца, — вел свое бразилец. — Теперь рассмотрим руки. У коренных землян ладони квадратные, с короткими пальцами, а у мужчин к тому же и руки, и пальцы покрыты волосами, иногда чересчур густыми. У потомков пришельцев пальцы музыкальные — удлиненные кисти с длинными и тонкими пальцами и хрупкими бледно-розовыми ногтями. У землян же ногти светло-коричневого или светло-фиолетового цвета.
— Хватит нести чушь, — не выдержал теперь уже Монтегю.
— Давайте будем уважать друг друга и дадим господину Гомесу закончить свою мысль, — перебил его Донаган, который хорошо знал, что подобные разговоры всегда притягивают людей к телеэкранам и повышают рейтинг телепрограммы. — А вас мы выслушаем чуть позже.
Ободренный поддержкой ведущего, Педро Гомес продолжил:
— Остановимся на телосложении. У потомков землян мужчины обычно среднего роста или ниже, коренастые, мускулистые, физически сильные и выносливые, с широкой грудью и плечами, плечи же часто покрыты волосами, как и лопатки, и ягодицы, — это атавизм, оставшийся им от пращуров-обезьян. Женщины также плотные, выносливые, широкобедрые и большегрудые. У потомков же пришельцев хрупкая конституция — они очень высокие, стройные, изящные, со слаборазвитой мускулатурой, предрасположенностью к заболеваниям нижнего отдела спины и желудочно-кишечного тракта. Как правило, не обладают выносливостью, склонны к умственной деятельности. Голоса у них обычно низкие, речь очень четкая. У землян, наоборот, высокие голоса и часто невнятная, быстрая речь.
— Вы прямо свой портрет нарисовали, — сделал выводы Монтегю, потому что Гомес вполне подходил под данное им же самим описание.
— Да, интересно у вас все получается, господин Гомес, — поддержал англичанина уфолог из России. — Это что же — мир делится не только на богатых и бедных, как сказал ваш представитель в ООН, он еще делится на умных и не очень, на нужных и не совсем? Извините, но такое уже где-то было — в Германии, например, когда Гитлер пришел к власти.
— Я так не думаю, — стал невольно защищаться Гомес, не готовый к тому, что разговор перейдет в подобное русло. — Это лишь кое-что объясняет. Хотя бы то, что пришельцы заботятся, чтобы мы не истребили сами себя, — ведь они и мы прочно связаны.
— Да, родители, вернувшиеся домой и заставшие детей за игрой со спичками, — продолжал иронизировать Цербский. — И как необходимая мера — отрубить детям руки по самые плечи.
— Самое время прерваться на рекламу, — произнес в камеру Билл Донаган и оскалил рот в дежурной улыбке. — После нее мы обязательно выслушаем доводы сэра Монтегю относительно его идеи объединения государств в борьбе с мировым злом, а также господина Цербского, который, надеемся, даст нам вразумительный ответ насчет того, что предпримет Россия. Оставайтесь с нами!
–
— Прости, Господи, — перекрестился отец Михаил, когда трансляцию прервала очередная дебильная реклама, и выключил телевизор. Затем обратился к монахам: — Братья мои, в этот судный час предлагаю вам позаботиться о душах наших грешных.
Среди иноков пробежал легкий шепот, и они приготовились слушать.
— А ниче рекламка получилась! — восторженно потирал руки предприниматель Володя. Он сидел в кресле, курил сигару и был весьма доволен собой.
— Ага, — ответил его компаньон Семен.
— Теперь попрет, от бабок не отбиться.
— Хотелось бы в это верить, — с сомнением сказал «подельник по бизнесу».
— А ты мне верь, и все у нас будет — при любой власти, даже инопланетной.
— Послушай, Вован, я одно понять не могу: на хрена люди берут наши противогазы? Я в университетах не обучался, и то понимаю: от них толку, как от мухобойки при нашествии слонов. Они что, моментально все в дебилов превратились, без помощи пришельцев даже? Нет, нам-то реально фартит, но им то оно на кой сдалось?
— Сеня, друг мой, — Володя был явно собой доволен, — уразумей одно: люди в массе своей — толпа, а куда эту толпу направить или как ей впарить хрень всякую, думают личности другого плана. Ты про пиар слышал и про связи с общественностью?
— Обижаешь, — развел руками Сеня. — Конечно, слышал. Только я не врубился: а че это такое?
Бизнесмен хмыкнул.
— А это, Сеня, — великая вещь, которую придумали, наверное, еще лет за пятьсот до нашей эры, но до совершенства довели только в наши дни.
— Это как?
— Да так… Людям, по идее, продавать можно все что угодно, даже в мирной жизни, а при этакой угрозе — даже то, что нельзя впарить в обычных условиях. Только надо обозначить, зачем это им реально нужно.
— Гонишь ты, Вован. Как можно впарить то, что мне, например, на х… не нужно? — компаньон Владимира был явно озабочен этим вопросом, будто чувствовал, что скоро ему придется отвечать одному за то, что они заварили вместе.
— А ты назови какую-нибудь вещь, которую ты бы ни в жизнь не купил, а я попробую тебе объяснить ее необходимость.
— А из хавчика можно? — поинтересовался Семен. Он проголодался, и мысли были лишь об одном.
— Можно и из хавчика.
— Тогда, это, еда эта бомжацкая или как они ее там называют — вермишель быстрого приготовления. С утра до вечера рекламируют ее, но я пока не повелся. И хрен поведусь. Я поесть люблю, но чтобы дерьмо жрать всякое — это без меня.
— Так это неправильно рекламируют… или рекламировали. Уверен, сейчас все производители поменяют свою рекламную стратегию. Ведь грех не использовать такую возможность, чтобы слить навоз, а получить розы… и бумажки такие зеленые или радужные с почившими в бозе американскими президентами. Или такие красивые евро. А впаривать надо быстро, а то при новой власти неизвестно, получится ли нагреваться так, как сейчас, или нет.
— Ты не отвлекайся, ты мне попробуй это чудо впихнуть, чтобы я его ел и облизывался.
— Хорошо, допустим, — начал «плести сеть» Владимир, — создадим такую концепцию. Представь, инопланетяне планируют заразить весь скот неизвестной болезнью, и от пищи, которая будет готовиться с использованием этого мяса, люди либо станут дохнуть, либо превратятся в послушных рабов. Мало того, они и овощи с фруктами заразят с тем же результатом. Хорошо, что хоть воду оставят, потому что она им самим незараженная нужна, а мясо наше с фруктами они не хавают. А на воде что, чайку можно свободно заварить, ну и «Хрелтон» разбодяжить. И вообще, в пищу могут быть пригодны в скором будущем только консервы, концентраты и так далее. И что ты, друг Сеня, тогда будешь делать?
— Ни фига себе завернул, — почесал голову Семен, — да они так не поступят!
— А ты в этом уверен? Думал ли ты вообще когда-нибудь об инопланетном вторжении, хотя бы полгода назад.
— Не-а…
— Что «не-а» — не думал или не уверен?
— Уверенным нельзя быть. Если они военных крошат, как колбасу на окрошку, че им стоит заразой
