С чистым сердцем и светлыми помыслами настоятельница монастыря Сакро-Инфанте шлет свои приветствия Джироламо Савонароле, настоятелю флорентийского собора Сан- Марко.

У меня нет желания обременять вас лишней докукой, однако я все же должна обратиться к вам прежде, чем ситуация сделается совсем уж неразрешимой. Завтра вашими попечениями на площади Синьории возгорятся костры, сожигающие еретиков во имя славы Господней. Что ж, на все воля Божия, и чему быть, тому быть. Меня же сейчас очень заботит состояние одной из наших монахинь — Эстасии, сестры, приобщенной к тайнам Господним, которой вы повелели явиться на площадь, дабы она поведала всем собравшимся о своих видениях и восславила происходящее в хвалебных молитвах.

Досточтимый приор, я смиренно прошу вас отменить свой приказ. Вы по своему обыкновению можете счесть, что мной движет ревность к получившей широкую известность сестре, уверяю вас — это не так. Я стала монахиней совсем не затем, чтобы снискать славу и почести, моя жизнь отдана служению Богу. Удивительные способности сестры Эстасии привлекли внимание верующих к нашему монастырю, способствуя его расширению, что даровало нам возможность протянуть руку помощи еще большему числу страждущих и нуждающихся, чему я несказанно рада.

Однако, досточтимый приор, позвольте вам сообщить, что в последнее время сестра Эстасия много постилась и очень ослабла. Ее обуревают противоречивые чувства, толкая подчас на странные действия, божественный промысел в каковых узреть весьма нелегко. Прошлой ночью, к примеру, она сорвала с себя всю одежду и принялась хлестать себя плетью столь яростно, что я попыталась ее унять. Сестра с грубой бранью, привести здесь которую я просто не в силах, обрушилась на меня и заявила, что демоны все еще являются к ней и что она не видит другого способа с ними бороться.

Я очень опасаюсь, что вид ревущего пламени и крики гибнущих без покаяния грешников могут ввергнуть сестру Эстасию в состояние, способное причинить много вреда как ей самой, так и тем, кто увидит ее и услышит.

Вспомните, как вела она себя перед тем, как принять монашеский сан, и вы получите полное представление о том, что может произойти. Ее разум мутится, ее душа пребывает в смятении, и за вспышками благочестия следуют припадки отчаяния, сопровождаемые безумными выходками, каковые я также не берусь сейчас описать. Молитесь за нее, досточтимый приор, но не подвергайте несчастную столь тяжкому испытанию. Сандро Филипепи, заехавший к нам на прошлой неделе, очень обеспокоился ее самочувствием. Будучи кузеном сестры Эстасии, он жил с ней долгое время бок о бок и повидал всякое. Он, будьте уверены, не стал бы волноваться по пустякам.

Еретиков, несомненно, сожгут, и Флоренция, несомненно, получит все ей с того причитающееся. Отсутствие сестры Эстасии вряд ли как-либо повлияет на вышеуказанное, однако хрупкое душевное равновесие, в котором она сейчас пребывает, будет сохранено.

Подумайте обо всем этом, досточтимый приор, и примите единственно правильное решение. Сестра Эстасия уже более часа недвижно лежит на полу в часовне. Лицо прижато к камням, руки раскинуты в стороны. Ей, по ее заявлению, хочется полностью раствориться в лучезарном сиянии славы Господней.

Я боюсь за нее. Позвольте бедняжке остаться здесь, под присмотром сестер, которые любят ее и почитают. Ее вера сильна, но плоть слаба и не выдержит испытаний. Господь привел страдалицу к месту, не отторгайте ее от него. Вы окажете ей плохую услугу. Преданность сестры Эстасии вам такова, что, будь она обыкновенной мирянкой, я бы сказала, что вы для нее — кумир и что подобное почитание сродни богохульству.

Взвесьте все сказанное, досточтимый приор, не подвергайте риску все лучшее, что хранит в себе столь страстная, ревностная и самоотверженная натура. Я буду ждать вашего ответа всю ночь, и если к рассвету не получу его, то с большим нежеланием подчинюсь вашей воле и доставлю сестру Эстасию туда, куда вы указали.

Послушная вам во всем, кроме того, что может нарушить обеты, принесенные мной Господу нашему,