С колотящимся сердцем Дебора выскочила из лифта, на шаг опережая Гейджа. Звонок Фрэнка заставил Гейджа оседлать свой «астор-мартин» и в рекордное время промчаться по городу.

Дверь была открыта. Дыхание Деборы остановилось. Она застыла на пороге, разглядывая разгромленную квартиру. На разбитых окнах трепались разодранные занавески, посуда разбита, столы и стулья поломаны и грудой свалены в углу. Дебора горестно застонала, но вдруг увидела абсолютно белое лицо Лил Гринбаум, лежащей на изодранном диване.

— О боже! — Разбрасывая в стороны остатки былого имущества, Дебора кинулась к ней и упала на колени. — Миссис Гринбаум! — Она взяла соседку за тонкую холодную руку.

Тонкие веки Лил приоткрылись, и она попробовала сфокусировать свои близорукие глаза, оставшиеся без очков.

— Дебора! — произнесла старушка слабым голосом и улыбнулась. — Они бы никогда не сделали этого, если бы не застали меня врасплох.

— Они вас покалечили! — Дебора оглянулась на Фрэнка, несущего из спальни подушку: — Вы вызвали скорую?

— Она мне не позволила. — Фрэнк осторожно подложил подушку под голову Лил.

— Мне это не нужно. Ненавижу больницы. Всего лишь удар по голове, — заторможенно произнесла Лил, сжав руку Деборы. — Такое случалось и раньше.

— Вы хотите, чтобы я до того волновалась, что заболела бы сама? — Дебора принялась щупать у Лил пульс.

— Ваша квартира в худшем состоянии, чем я.

— Вещи легко заменить, а вот как мне заменить вас? — Дебора целовала скрюченные пальцы Лил. — Пожалуйста! Ради меня!

Побежденная, Лил согласилась:

— Хорошо, я позволю им потыкать в меня иглами, но в больнице я не останусь!

— Достаточно и этого. — Дебора повернулась, но Гейдж уже снял телефонную трубку.

— Дохлое дело! Телефон не работает!

— Квартира миссис Гринбаум расположена справа на этой же площадке, — подсказала Дебора.

Гейдж кивнул Фрэнку.

— Ключи… — начала Дебора.

— Фрэнку не нужны никакие ключи. — Гейдж подошел к софе и присел на корточки позади Деборы. — Миссис Гринбаум, вы можете рассказать, что произошло?

Та с трудом разглядывала его, то сужая, то расширяя глаза, пока не сфокусировала зрение.

— А ведь я знаю вас, не так ли? Вчера вечером вы заезжали за Деборой, весь такой нарядный, в смокинге! Держу пари, вы умеете целоваться!

Гейдж усмехнулся и взял ее за запястье руки, которую держала Дебора:

— Благодарю вас!

— Так вы и есть тот самый денежный мешок?

Ее, наверное, здорово ударили по голове, подумал Гейдж, но мыслит она довольно быстро!

— Да, все правильно.

— Она любит розы! Почти до беспамятства!

— Миссис Гринбаум! — Дебора присела в ее ногах. — Поймите, мы сейчас не в игры играем, мы очень озабочены! Скажите же нам, что с вами произошло!

— Очень рада слышать это! Сегодня молодые люди тратят слишком много времени впустую!

— Миссис Гринбаум!

— Хорошо, хорошо! У меня был список вещей, которые нужно было собрать для вас. Я находилась в спальне, рылась в шкафу. Там, кстати, полный порядок, — заметила она Гейджу. — Девочка очень аккуратная.

— Мне приятно это слышать.

— Я как раз вынимала темно-синий костюм в тонкую полоску, когда услышала у себя за спиной какой- то звук. — Она поморщилась, на этот раз скорее от смущения, чем от потрясения. — Я слышала его и раньше, но, входя сюда, включила радио. Теперь буду знать, как слушать «Сорок самых популярных песен»! Я хотела было повернуться, и вдруг — бац! Кто-то выключил свет.

Дебора наклонила голову к руке Лил. Ее переполняли самые противоречивые эмоции. Ярость, ужас, вина. Ведь она же совсем старушка, думала Дебора, силясь овладеть собой. У кого могла подняться рука на семидесятилетнюю женщину?

— Мне очень жаль, — как можно более ровным голосом произнесла она. — Мне так жаль.

— Вы ни в чем не виноваты!

— Виновата! — Дебора подняла голову. — Это все из-за меня. Все. Зная, что за мной охотятся, я попросила вас зайти сюда! Я не подумала. Я просто не подумала.

— Что за чушь! Меня поколотили, и, могу вам сказать, я очень рассержена! Если бы меня не застали врасплох, я бы применила некоторые приемы карате! — Лил плотно сжала губы. — Хотелось бы мне тряхнуть стариной! Не так много лет назад я могла свалить с ног мистера Гринбаума, и я еще в хорошей форме! — Она посмотрела на входящих в комнату врачей. — О господи! — с отвращением произнесла она. — Начинается!

Гейдж обхватил Дебору за плечи, и она отступила, слушая, как Лил командует врачами, жалуясь на каждый толчок. Она продолжала стрекотать, когда ее положили на носилки и понесли.

— Вот это женщина! — заметил Гейдж.

— Она лучшая! — Дебора прикусила губу, чтобы не расплакаться. — Не знаю, что бы я делала, если бы…

— С ней все будет в порядке! Пульс у нее сильный, голова ясная. — Он крепко сжал ее руку и повернулся к Фрэнку: — Так как же было дело?

— Когда я вошел сюда, дверь оказалась не заперта. — Фрэнк показал большим пальцем в сторону открытой двери. — Да уж, навели они тут шухеру! Я вошел и увидел это. — Он показал на разгром в гостиной. — Я подумал, что прежде, чем звонить тебе, надо проверить остальные комнаты, и в спальне обнаружил леди. Она как раз приходила в себя. Пыталась командовать мной. — Он улыбнулся Деборе. — Такая упрямая старая дама! Я ее успокоил, потом позвонил тебе. — Он плотно сжал губы. Были времена, когда он был не прочь выкрасть кошелек у какой-нибудь старушки, но никогда ни одну из них не тронул пальцем. — Думаю, я разминулся с ними минут на десять-пятнадцать. — Он сжал свои большие кисти в кулаки. — Иначе они бы отсюда не вышли. Гейдж кивнул.

— Я бы хотел, чтобы ты кое-что сделал. — Он снова повернулся к Деборе, нежно обнял ее. — Пусть Фрэнк вызовет полицию, — сказал он, догадываясь, что у нее на уме. — Кстати, почему бы тебе не посмотреть, что можно вывезти из того, что может пригодиться до завтра?

— Хорошо. — Она согласилась, потому что ей надо было хоть немного побыть одной. В спальне она зажала рот руками. Там стоял такой ужасающий, но такой организованный беспорядок, что она испытала одновременно и ярость, и огромный страх.

Вся ее одежда была порвана в клочья, маленькие старинные пузырьки и баночки, которые она коллекционировала в течение многих лет, разбиты, осколки валялись среди шелка и хлопка. Постель была разрыта, на столе кто-то ножом вырезал неприличные слова. Все ее вещи были вынуты и порваны.

Опустившись на колени, она подняла обрывок бумаги. Когда-то это была фотография, одна из многочисленных фотографий ее семьи, которой она так дорожила.

Гейдж тихонько подошел к ней. Через некоторое время он опустился на колени рядом с ней и положил руку ей на плечо:

— Дебора, давай уедем отсюда.

— Ничего не осталось! — Она сжала губы, чтобы унять дрожь в голосе. — Я знаю, что это всего лишь вещи, но ничего ведь не осталось! — Она медленно сжимала пальцами остатки фотографии. — Мои