счастливым.

Конечно, мне бы хотелось, чтобы Катя бросилась мне на шею и расцеловала, роняя слезы радости, но ничего такого не произошло.

– За твои деньги? – спросила она.

– Да ладно! Чего надулась? Я же не тебя покупаю, в конце концов! Мне действительно песня понравилась. Пусть это будет моим первым продюсерским действием. Ну? Продюсер ведь должен вкладывать средства в проект!

– Ладно. Спасибо, – скупо поблагодарила она.

– И много у тебя таких песен?

– Хватило бы на альбом. Только кто его выпустит?

– А в чем проблема?

– А… Долго объяснять. Но если вкратце, то выпускающим компаниям нужна легкая музыка. Продавать ее труднее, чем хорошую, много рекламы под нее надо, зато делать ее гораздо проще – можно на потоке гнать. Один композитор и один поэт может десяток попсовых групп обслуживать. Авторской же музыки мало хорошей, и, если только ее выпускать, компания с голоду сдохнет – им вал нужен. Вот и гонят попсу. А это все называется альтернативой и андеграундом, миллионных прибылей не приносит, значит, бизнес на этом не сделать, следовательно, выпускать незачем.

– Как-то криво… – пожал я плечами. – Есть ведь «Машина времени», Кипеловы всякие, Цой вот был…

– Ага. На одной руке пальцев хватит, чтобы пересчитать. И им пришлось лет по десять собирать полные залы, прежде чем шоу-бизнес их признал и выпустил официальные, а не подпольные альбомы. А мне через десять лет знаешь сколько будет? Так что это не вариант.

– Ладно, насчет альбома попозже подумаем. Давай для начала хоть одну песню запишем.

И мы бросили все силы, а точнее, средства на запись альбома. Для начала пришлось-таки купить машину, поскольку мотаться по студиям на метро оказалось совершенно немыслимо. Понятно, что взять нечто стоящее было мне не по карману, иначе бы все деньги ушли, к тому же Катя наотрез отказалась от варианта моей односторонней оплаты.

– Я что, в содержанки попала? – возмутилась она, услышав мое предложение о покупке автомобиля. – Или я тебе как продюсеру продалась с потрохами? У меня завтра зарплата в газете, так что берем тачку в складчину.

С ней спорить – все равно что плевать против ветра: себе дороже. В результате мы приобрели раздолбанный «жигуленок». Он сильно нас выручил. Затем я перевез к Кате компьютер, подключил Интернет, и квартирка превратилась в некое подобие офиса. Туда же мы поставили музыкальную клавиатуру, которую я не без труда подключил к компьютеру. И дело сдвинулось с мертвой точки.

Иногда я просыпался по утрам от долгой протяжной ноты.

– У тебя что, клавиша застряла? – недовольно морщась, спрашивал я.

– Нет, я думаю, – спокойно отвечала Катя. – Хочу понять, как эта нота воздействует на реальность.

– Очень просто, – пробурчал я. – Она меня разбудила.

– Да нет, ты не понял. Настоящая музыка должна быть как волшебство, как мантра, она должна состоять не только из тех звуков, которым учат в музыкальном училище, но и из таких вот… Чувствуешь? Это нота «фа». Правда, она особая?

– Правда, – соврал я, чтобы не оказаться в ее глазах бесчувственным чурбаком.

– Вот я хочу найти все такие ноты, которые напрямую вызывают эмоции, и собрать из них аккорд,

– А конечный смысл в чем?

– Ну как же? – удивилась Катя. – Если есть звуки, которые пугают людей, значит, есть звуки, которые могут сделать людей счастливыми. Вот представь, запишем мы альбом, начнут его передавать по радио, и все люди, которые слушают, станут счастливыми. А если серьезно, хочется с помощью звуков передать состояние пространства, соответствующее состоянию песни.

– Так ты поэтому так долго возишься?

– А ты меня не гони! – вспылила Катя. – Быстро только для Сирени аранжировки делать!

Только через две недели после героиновой гонки по Ярославскому шоссе Катя осталось довольна своей работой и в течение трех дней записала песню на студии. Я нарезал несколько дисков и развез их по крупным радиостанциям. Оставалось ждать результатов. Но результатов не было и не было, так что это уже начало меня напрягать. Наконец я не выдержал, нашел в Интернете телефоны радиостанций и начал обзвон.

На первой же станции мне сказали, что материал неплохой, но надо бы записать еще пару песен, чтобы поддержать ротацию. Мне это было совершенно непонятно, и я передал их слова Кате.

– Разводка, – заключила она. – Проверяют, сколько у нас денег.

– А смысл? – пожал я плечами. – Они же не за деньги ставят в эфир!

– Это только постулируется. Впрямую им денег брать, конечно, нельзя, но все равно они наваривают бабки на шоу-бизнесе. Часто опосредованно, но наваривают. Просто ставят тебя в такую ситуацию, чтобы ты их отдал, вот и весь принцип. Там все одна мафия – студии, стилисты, клипмейкеры, выпускающие компании и радиостанции. Все завязано на узкий крут владельцев. И кому бы ты ни отдал деньги, они все равно в конечном итоге попадут в карманы того или иного Нанимателя от шоу-бизнеса.

– Похоже на паранойю, – честно признался я. – Нельзя же совсем не верить людям! Давай запишем еще пару песен, у тебя же есть хорошие. Про выстрел и про старую грымзу. А?

– Бесполезно, – отмахнулась Катя. – Все равно никто нам не даст продвинуться. Только деньги зря