равносильно смертной казни. Одиночки не выживали.

– Значит, отец мог послать сына на смерть?

– Да, таковы были понятия. Чувство чести превыше всего. Каждому времени свои законы. – Она поджала ноги под себя и переплела пальцы рук.

– Кэйси?

– Да?

– Можно мне задать вам личный вопрос? Она пожала плечами и насторожилась.

– При условии что я не обязана отвечать на него.

Он внимательно рассматривал пепел на конце сигары.

– Почему вы стали антропологом? Она усмехнулась.

– Вы считаете это личным вопросом? Все очень просто. У меня был выбор: или антрополог, или жокей на скачках.

Он вздохнул. Непостижимо! Опять она сбивает его с толку.

– Не знаю почему, но я просто обязан спросить. Какое отношение жокей на скачках имеет к антропологу?

– А разве я сказала, что имеет? – Она сорвала с носа очки и небрежно повращала ими в воздухе, держа за дужку. – По-моему, я сказала вам, что выбирала между двумя карьерами. А жокеем не стала только потому, что эта профессия зависит от случайностей. И на скачках всегда такая давка, столько народу и падать больно. Я плохо переношу боль.

– А антропология была прямой противоположностью скачкам?

– Нет. Просто в итоге я поняла", что это – мое. – И она внимательно поглядела на Джордана:

– А знаете, когда вы улыбаетесь, у вас морщины на щеках становятся глубже? Чертовски привлекательно.

– Я хочу тебя, Кэйси. Очки замерли в воздухе.

– Я знаю.

– И ты меня хочешь.

Она ощутила такой прилив желания, словно он уже обнимал ее, и губы его касались ее рта.

– Да, возможно, – медленно, с усилием проговорила она и, опустив глаза, стала аккуратно собирать страницы черновика.

– Кэйси. Когда? – Джордан настойчиво добивался ответа.

Кэйси прекрасно понимала, о чем он спрашивает. Она встала. Ей и впрямь необходимо было двигаться, чтобы успокоиться. Писатели чертовски наблюдательны.

– Все это не так просто, Джордан, как кажется.

– Почему?

Отвернувшись, она посмотрела в окно. «Потому что я тебя люблю, – подумала Кэйси. – Потому что я буду страдать. Потому что я ужасаюсь при мысли, что должна буду уйти от тебя, когда все кончится. Интрижка, безделушка, а для меня обратного пути уже не будет».

– Джордан, – ответила она тихо, – я уже сказала, что плохо переношу боль.

Он обнял ее за плечи и почувствовал, что она вся напряглась.

– Кэйси, – и поцеловал ее в макушку, – я не собираюсь быть с тобой жестоким. Но боль уже завладела ею.

– В самом деле, Джордан? – Голос у нее стал хриплым от сдерживаемых слез. – Я и не думаю, что ты можешь быть таким намеренно, но от этого не легче.

Его пальцы ласково поглаживали ей шею. И она стала терять власть над собой.

– Джордан, пожалуйста, не надо. Кэйси хотела отстраниться, но он повернул ее к себе и медленно, испытующе вглядывался в ее лицо. Большим пальцем смахнул с ее ресниц слезу.

– Почему ты плачешь?

– Перестань, Джордан, – и Кэйси покачала головой, чувствуя, что слабеет. – Не могу я позволить себе быть дурой.

Она уже не справлялась со своими чувствами. А его взгляд стал неотступен и требователен. Почва ускользала из-под ног. Желание, тоска, страх – все разом обрушилось на нее. Стремительно приближалась минута, когда ни о чем думать будет уже невозможно, – она потеряет голову и позволит ему все.

– Дай мне уйти, – Кэйси изо всех сил старалась взять себя в руки. – С меня хватит.

– Не дам, – он прижал ее к себе еще сильнее. – Во всяком случае, пока ты не объяснишь мне свое поведение.

– О боже! Я ничего не хотела говорить. – Кэйси попыталась вырваться. – Я просто разволновалась. Оставь меня в покое, Джордан.

– Ну уж нет, – и он тряхнул ее за плечи, чтобы привести в чувство, и пристально взглянул ей в лицо. Не отводя глаз, он заговорил медленно и раздельно:

– Ты полагаешь, что можешь мне сказать вот такое, а потом взять и просто уйти. Может быть, ты и не хотела мне этого говорить, – сказал он медленно, – но ты сказала. Теперь я хочу знать, в чем дело?

Слезы у Кэйси высохли. Их осушило отчаяние. Джордан все еще крепко обнимал ее:

– Не играй со мной. Ничего из этого не выйдет.

– Джордан, – Кэйси снова обрела некоторую твердость, – чего ты от меня хочешь?

– Сам не знаю, – сказал он растерянно и ослабил объятия. До него внезапно дошло, в каком она состоянии. – Ты влюблена в меня, Кэйси?

Она попыталась освободиться, но он только покачал головой.

– Нет, гляди на меня и говори все как есть.

Кэйси глубоко вздохнула.

– Я люблю тебя, Джордан. Но это ни к чему тебя не обязывает.

– Так все просто?

– Да, так все просто, – согласилась Кэйси и улыбнулась. Ее больше не давило сознание, что надо скрывать свое чувство к нему. – И не хмурься, Джордан. Быть любимым легко. Это любить трудно.

– Кэйси, – Джордан не знал, что сказать. Она совершенно его выбила из колеи, он и сам теперь не понимает, что чувствует. – Я не знаю, что тебе ответить.

– Тогда лучше ничего не говори. – «Да, это нелегко нам обоим», – подумала Кэйси и попыталась немного помочь ему:

– Джордан, я хочу объяснить тебе, что я чувствую. Но у меня выйдет лучше, если ты не будешь ко мне прикасаться.

Поколебавшись немного, он отпустил ее и отступил на шаг. Теперь, когда он не был уже так близко, Кэйси успокоилась.

– Я сказала, что люблю тебя. Наверное, это ошибка с моей стороны, но что случилось, то случилось. И я хотела бы, чтобы ты воспринял это именно так.

Кэйси заметила, что он ничего не понял. Да и говорила она, надо признать, весьма невразумительно. Слова прятались друг за друга и решительно не желали выражать ее мысли. Ну как ему объяснить, что сердце рвется к нему, а разум его не приемлет?

– Всю мою жизнь, – продолжала она, – меня учили, что любовь – это не прихоть, а долг. Пожалуйста, прими все как данность и не задавай мне сейчас больше никаких вопросов.

– Бог с тобой, какие вопросы?! Ему опять захотелось обнять ее, но его останавливало выражение, застывшее в глазах Кэйси. Он совсем не хотел, чтобы она страдала. Кроме того, он искренне не понимал, почему она от их отношений ждет самого худшего.

– Кэйси, тебе ничего от меня не нужно?

– Нет, – быстро ответила она, словно предугадывала именно этот вопрос. – Я же сказала, что тебя все это ни к чему не обязывает, Джордан. И я действительно так думаю. Я, пожалуй, пойду, поздно уже. Я обещала Элисон, что перед обедом поиграю с ней в теннис.

И она рванулась к выходу.

– Кэйси.

Ей стоило больших усилий обернуться.

– Да?