поднял руку, – там видно будет!

Она сложила ладони вместе и смерила его оценивающим взглядом:

– Я всегда могу отправить тебя назад, в лес – мерзни под деревом в спальном мешке.

– Но ты меня не выгонишь. – Он поднял чашку с кофе, салютуя ей. – Потому что под колючей внешностью сердце у тебя доброе.

– Если надо, я умею быть и жесткой.

– Наверное… Но доброта все равно никуда не денется. – Он понял, что должен прикоснуться к ней. Подался вперед и схватил ее за руку. Он нечасто позволял себе такой жест, но сейчас просто не сумел удержаться. – Санни, я не хочу причинять боль твоей сестре. И тебе тоже.

– Но собираешься. Если мы окажемся у тебя на пути.

– Да. – Он задумчиво перевернул ее руку ладонью вверх. Узкая, на удивление мягкая и нежная для девушки, которая обладает такой силой удара. – Ты любишь своих родственников. Я тоже. Мои родители… пытались понять Кэла, но им трудно. Очень трудно.

– Чтобы все понять, им нужно только одно. Увидеть его собственными глазами.

– Я не могу тебе объяснить… – Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. – Хотелось бы мне, но не могу. Больше я ничего не стану тебе говорить.

– У тебя неприятности? – выпалила она.

– Что?

– У тебя неприятности? – повторила она, сжимая его пальцы своими. – С законом или еще с чем- нибудь…

Джейкоб не понял, о чем она говорит, но следил за ней как завороженный. Глаза у нее сделались огромными и озабоченными. Она волнуется за него! Он растрогался, как никогда раньше.

– С чего ты взяла?

– Ты так странно сюда явился… Словно свалился с неба. И ведешь себя странно… Не знаю, как объяснить. Ты все время как будто не в своей тарелке.

– Может, так оно и есть. – Ему бы засмеяться, но почему-то смеяться совсем не хотелось. Не будь он так уверен, что потом пожалеет о своем поступке, он бы сейчас заключил ее в объятия и не выпускал. – Санни, нет у меня никаких неприятностей. Во всяком случае, в том смысле, какой ты имеешь в виду.

– И ты не… – она задумалась, прикидывая, как бы выразиться поделикатнее, – не болен?

– Болен?! – Он ответил ей ошеломленным взглядом. Постепенно кое-что начало проясняться. – Ты решила, что я… – На его лице расплылась широкая улыбка. Он удивил их обоих, поднеся ее руку к губам. – Нет, я не болен – ни физически, ни психически! Просто в голове столько всего…

Она попыталась вырвать руку, но он ее не отпускал.

– Ты боишься меня?

– С чего бы это? – Она горделиво тряхнула головой.

– Хороший вопрос. Ты думала, что я… – он взмахнул рукой, – неуравновешенный, так скажем. И все же позволила мне остаться. И даже накормила!

Необычная мягкость его голоса взволновала ее. Ей стало не по себе.

– Наверное, так же я поступила бы и с больной собакой. Подумаешь, большое дело!

– А по-моему, это очень важно. – Когда она встала, он тоже поднялся с места. – Санбим!

– Я же просила…

– Прости, опять не удержался. Спасибо тебе. Ей стало совсем нехорошо. Он выбил ее из колеи.

– На здоровье. И хватит об этом.

– Я так не думаю. – Он медленно погладил пальцем внутреннюю поверхность ее ладони. – А если бы я сказал, что у меня неприятности, ты бы мне помогла?

Санни беззаботно тряхнула головой:

– Не знаю. Зависит от многого.

– По-моему, помогла бы. – Он взял ее за обе руки и сжал. Она уже не вырывалась. – Доброта, особенно по отношению к человеку, который оказался вдали от дома, действительно драгоценный и редкий дар. Я этого не забуду.

Ей не хотелось подходить ближе. Но ее неудержимо влекло к нему. Когда он смотрит на нее так, с такой тихой нежностью, у нее подкашиваются ноги. Нет ничего страшнее слабости!

– Вот и отлично! – Борясь со страхом, она высвободила руки. – Тогда ответь мне добром на добро и вымой посуду. А я иду гулять.

– Я с тобой.

– Я не…

– Ты ведь сказала, что не боишься меня.

– Я и не боюсь. – Она шумно выдохнула. – Ну ладно, пошли.

В ту же секунду, как она открыла дверь, ее окатило холодом. Ветер утих, и солнце просвечивало сквозь тучи, но воздух показался ей ледяным.

Санни сказала себе, что прогулка поможет ей развеяться. На кухне ей ненадолго показалось – когда он так пытливо смотрел ей в глаза – ей показалось, что… Она не успела разобраться в себе, но ей стало не по себе_.

Приятно, когда можно гулять, хотя снега намело по колено. Еще один час заточения, и она сойдет с ума! Может быть, именно это с ней и произошло в хижине наедине с ним. Может, ею овладело безумие.

– Красиво, правда?

Она стояла на заваленном снегом заднем дворе и озиралась по сторонам. Куда ни посмотри, везде белый снег. Затихающий ветер слабо завывал за деревьями; по заснеженной пустыне мела поземка.

– Мне всегда больше всего нравилось здесь именно зимой. Если хочешь побыть в одиночестве, лучше места не придумать. Я забыла корм для птиц! Подожди.

Она развернулась и с трудом побрела по снегу. Он подумал, что сейчас она похожа не на спортсменку, а скорее на танцовщицу. Несмотря на глубокий снег, она идет очень грациозно. За ней можно наблюдать часами… Джейкоб снова выругался про себя.

Санни вернулась довольно скоро. Она волочила за собой громадный джутовый мешок.

– Что здесь?

– Корм для птиц. – Она запыхалась, но не остановилась. – Сейчас, зимой, им нужно помочь.

Джейкоб покачал головой:

– Дай-ка сюда.

– Я очень сильная.

– Да, я знаю. И все-таки дай мешок мне.

Он взял мешок, нагнулся, закинул его на спину и зашагал по целине. С каждым шагом мешок словно делался еще тяжелее.

– А я думал, что ты не очень любишь природу.

– Это не значит, что я позволю птичкам умереть с голоду. – Кроме того, Санни дала слово Либби.

Он протащил мешок еще немного.

– А не проще раскидать корм по снегу?

– Если уж делать что-то…

– То делать хорошо. Да, я в курсе.

Она остановилась под деревом и, взобравшись на пенек, начала насыпать семечки из мешка в большой домик из дерева и стекла.

– Вот так… – Она отряхнула руки. – Ну, кто понесет его назад – я или ты?

– Давай уж мне. Не понимаю, зачем уважающей себя птице прилетать сюда, в самую глухомань.

– Мы же здесь, – ответила она, когда он снова поволок мешок по снегу.

– Я и этого тоже не понимаю.

Она улыбнулась ему вслед и тут же, не желая упускать подвернувшуюся возможность, принялась лепить снежок. Когда он положил мешок в сарай и снова вышел на улицу, она успела заготовить много боеприпасов. Первый снежок угодил ему прямо в лоб.

– В яблочко!

Джейкоб не спеша вытер лицо.