Она рассмеялась и похлопала его по руке.

– Итак, мы оба очутились здесь; мы два горожанина, вынужденно запертые в глуши Северо-Запада. Хочешь сыграть в карты?

Он тут же повеселел:

– В покер!

– Идет!

Они одновременно вскочили и – этого не могло не случиться! – налетели друг за друга. Он механически взял ее за руку и не выпустил. Напрягся – и она тоже. По-другому и нельзя! Ему с трудом удалось не дотронуться другой рукой до ее лица. Сегодня она ничем не подчеркнула свою красоту. Ни следа косметики. Губы – полные, возбуждающие – не покрыты помадой. Он с трудом оторвал от нее взгляд.

– Ты очень красивая, Санбим.

Внутри у нее все закипело. Стало больно дышать.

– Я же просила не называть меня так!

– Иногда само вырывается. Я всегда думал, что красота происходит от случайного сочетания генов или достигается благодаря некоторым навыкам. Ты меня удивляешь.

– Ты очень странный тип, Хорнблауэр!

Его губы дернулись в подобии улыбки.

– Ты и не представляешь, до чего я странный! – Он поспешно отступил. – Давай лучше играть в карты.

– Отличная мысль. – Она облегченно вздохнула, взяв с полки колоду. Если она ненадолго останется одна, возможно, она пороется в себе и поймет, почему он так ее волнует. – Покер у камина. – Она опустилась на пол. – Кстати, это по-настоящему романтично.

Джейкоб опустился напротив.

– Неужели?

– Готовься к проигрышу!

Но он все время выигрывал… Санни прищурилась и смерила его изумленным взглядом. За неимением лучшего они играли на печенье; кучка печенья рядом с Джейкобом все время росла.

– Если ты все это слопаешь, то растолстеешь.

Он только улыбнулся:

– Нет, не растолстею. У меня отличный обмен веществ!

– Да, наверное… – С такой фигурой, как у него, по-другому и быть не может. – Две пары, королевы и четверки.

Он хмыкнул и перевернул карты.

– А у меня фул. Три десятки и пара пятерок.

– Ах ты, сукин… – Санни осеклась. Джейкоб придвинул к себе еще печенье. – Не хочется выглядеть неудачницей, но ты выиграл десять раз из двенадцати!

– Должно быть, сегодня мне везет. – Он перетасовал колоду.

– Или еще что-то.

Он только хмыкнул.

– Покер – такая же наука, как и физика.

Санни схватила печенье.

– Сдавай, Хорнблауэр!

– Что, хочешь съесть свою ставку?

Обидевшись, она швырнула печенье на середину.

– Если я не ем несколько раз в день, то становлюсь страшно злая.

– Так вот в чем дело!

– Обычно я очень выдержанная.

– Ничего подобного. – Ухмыльнувшись, он сдал карты. – Но ты мне все равно нравишься.

– Я очень выдержанная, – упрямо повторила Санни, стараясь не выдать волнения: ей пришли два туза. – Кого хочешь спроси – даже двух моих последних начальников. Ставлю два!

Джейкоб тоже добавил в банк два печенья. Такая она ему нравилась – настороженная, но дружелюбная. Она готова к борьбе и вспыхивает, как порох, при любом нарушении правил. В пляшущих тенях ее лицо кажется особенно нежным… Он заглянул в свои карты. Сейчас не мешает побольше о ней разузнать.

– Чем ты занималась до того, как приехала сюда в намерении стать юристом?

Она скорчила мину и вытянула три карты.

– Продавала нижнее белье. Точнее, дамское нижнее белье. – Она вызывающе вскинула голову, ожидая увидеть на его лице презрение, и успокоилась, не заметив ничего подобного. – У меня целый комод набит отличным барахлом, купленным со скидкой.

– Вот как, в самом деле? – Он ненадолго задумался, гадая, что, по ее мнению, означает словосочетание «отличное барахло».

– Ага. – Она обрадовалась, вытянув еще одного туза, но постаралась не выдать себя голосом. – Трудность в том, что мой начальник хотел, чтобы я подсовывала покупательницам самый дорогой товар, при этом держала язык за зубами… и не указывала на явные ошибки.

Он постарался представить, как Санни держит язык за зубами, и не смог.

– Например?

– Например, не открывала глаза симпатичной толстушке, которая собирается затягивать себя в кружевной корсет на два размера меньше, чем надо. Ставлю три.

– Поднимаю на два. И что же потом?

– Едва я раскрыла рот, чтобы ненавязчиво указать ей на ошибку, и мне тут же вручили розовый листок.

– Розовое тебе, наверное, идет.

Санни хихикнула и подняла ставку еще на два печенья.

– Нет… розовый листок – это сигнал на выход. Конец связи. – Заметив, что он по-прежнему ничего не понимает, она пояснила: – В твоих услугах больше не нуждаются. Тебя увольняют с работы.

– А… Расторгают контракт.

– Вот именно. – Он исчерпывающе описал ситуацию. – А кому это надо?

– Тебе уж точно не надо.

Санни улыбнулась:

– Спасибо. Тройка тузов, приятель. Твоя песенка спета!

Он торжествующе улыбнулся:

– А у меня стрит-флешь.

Санни насупилась, глядя, как ее противник придвигает к себе очередную горку печенья.

– У тебя не такой характер, чтобы работать на чужого дядю.

– Так мне говорили, – пробормотала она. – Причем несколько раз. – Ее запасы печенья таяли на глазах; остались последние пять штук. Санни подумала, что удача слишком долго отворачивалась от нее. – Но поскольку приходится выбирать, как жить дальше – учиться приспосабливаться или учиться обходиться без еды, придется выбирать первое. Мне не нравится быть бедной.

– По-моему, лучше всего заниматься тем, чем хочется.

– Наверное. – Для нее в том-то всегда и заключалась трудность.

Она понятия не имела, чего хочет. Сдав карты, Санни пошла ва-банк, надеясь, что придет стрит. А в ее руке оказалась одна дрянь. Но лучше уж блефовать, чем сдаваться, решила она, выдвигая на середину стола все, что у нее осталось.

Джейкоб без труда побил ее парой двоек.

– Вот, держи. – Выиграв, он всегда приходил в хорошее расположение духа. Он протянул ей печенье. – Угощаю.

– Спасибо! – Она жадно откусила кусок. – Кажется, сегодня удача на твоей стороне.

– Д-да, наверное… – Ему стало немного не по себе. Она выглядела гораздо аппетитнее печенья. – Можем сыграть еще круг.