— Не забывай, малыш, что ты теперь весьма впечатляющая личность.

Я моргнул. Это мне не пришло в голову. Я забыл, что на мне теперь была личина Квигли.

Мы спрятали охотника на демонов у городской черты. На самом деле, вообще-то мы его закопали. Поначалу это предложение меня шокировало, но, как указал Ааз, статуя не нуждалась в воздухе, и это был единственный имевшийся у нас верный способ гарантировать, что его не найдет кто-нибудь другой.

Даже боевой единорог стоявший за нами, теперь полностью оседланный и в броне не помогал мне держать в уме свою новую личность. Мы уже слишком долго путешествовали вместе.

Полагаю, мне следовало теперь получать какое-то удовлетворение от того факта, что я мог сохранять не только одну, но и две личины без сознательных мыслей об этом. Я его не получал. Меня нервировала необходимость помнить, что со стороны я кажусь иным, чем вижу себя сам.

Я бросил быстрый взгляд на девку. Когда наши глаза встретились ее улыбка заметно расширилась. Она проявила свой увеличивающийся энтузиазм, высунувшись еще дальше из окна, и я начал беспокоится, что она может вывалится…из окна или из платья.

— Что я тебе говорил, малыш? — Ааз восторженно хлопнул меня по плечу и бесстыдно подмигнул.

— Я предпочел бы нравиться ей таким какой я есть на самом деле, — мрачно проворчал я.

— Цена успеха, малыш, — философски ответил Ааз. — Ну, не имеет значения. Мы здесь по делу, помнишь?

— Правильно, — твердо сказал я.

Я повернулся, чтобы продолжить наш путь, и преуспел только в том, что крепко ударил Ааза по ноге своим мечом.

— Эй! Поосторожней, малыш!

В этом ношении меча было, кажется, больше, чем виделось небрежному взгляду.

— Извини, Ааз, — начал оправдываться я. — Эта штука немного тяжеловата на конце.

— Да? Откуда ты это знаешь? — огрызнулся мой товарищ.

— Ну…ты говорил.

— Я говорил? Так не пойдет, малыш. То, что тяжеловато на конце для меня, может не быть тяжеловато на конце для тебя. Баланс оружия — дело личное.

— Ну…полагаю, я просто не привык носить меч, — признался я.

— Это легко. Просто забудь, что ты носишь его. Думай о нем, как о части себя самого.

— Так я и думал. Именно тогда я и стукнул тебя.

— Хмм…мы еще поговорим об этом позже.

Уголком глаза я все еще видел девку. Она захлопала в ладоши, бесшумно аплодируя, и послала мне воздушный поцелуй. И я вдруг сообразил, что, по ее мнению, я намеренно стукнул Ааза — чтобы сокрушить противника. Более того, она одобряла этот жест.

Я снова посмотрел на нее на этот раз более пристально. Может быть, позже я дам шанс Аазу на время ускользнуть и…

— Мы должны найти Фрумпеля, — прервал мои разбредающиеся мысли голос Ааза.

— Хмм… А как, Ааз?

— Путем быстроты и хитрости. Смотри, малыш.

Сказав это, он бросил быстрый взгляд вокруг. Из-за угла как раз появилась стайка из трех шалопаев, деловито занятых игрой в неотдавалку с шапкой одного из них.

— Эй! — окликнул их Ааз. — Где мне найти лавку Абдула Торговца Коврами?

— Две улицы прямо и пять налево! — крикнули они в ответ, показывая направление.

— Видишь, малыш? Это было совсем нетрудно.

— Восхитительно, — отозвался я, не особенно впечатленный этим.

— А теперь что не так, малыш?

— Я думал, мы стараемся избежать ненужного внимания.

— Не беспокойся, малыш.

— Не беспокойся?! Мы идем к деволу по делу, которое, предположительно, является важным, а ты, кажется, решил устроить, чтобы все, кого мы увидим, заметят нас и узнают, куда мы идем.

— Слушай, малыш, как обычно ведет себя человек, когда он приходит в новый для себя город?

— Не знаю, — признался я. — Я бывал не в столь уж многих городах.

— Ну, позволь мне вкратце обрисовать тебе. Они хотят быть замеченными. Они флиртуют и поднимают большой шум. Они пялятся на женщин и машут людям, которых никогда раньше не видели.

— Но именно это-то мы и делаем.

— Правильно! Теперь ты понимаешь?

— Нет.

Ааз испустил раздраженный вздох.

— Брось, малыш. Подумай минутку, даже если это и болезненно. Мы ведем себя как любой другой в незнакомом городе, поэтому никто не посмотрит на нас дважды. На нас обратят не больше внимания, чем на любого новоприбывшего. А вот если бы мы последовали твоему предложению, и вошли бы в город крадучись, ни с кем не разговаривая, ни на что не глядя, и действительно упорно старались быть незамеченными, тогда каждый житель и его младший брат уставились бы на нас, пытаясь выяснить, что же это мы затеяли. Теперь ясно?

— Я…я думаю, да.

— Хорошо. Потому что вот и наша цель.

Я моргнул и посмотрел в направлении его указующего перста. Там между кузницей и кожевенной мастерской притулилась лавка. Как я сказал, городская жизнь была мне в новинку, но я признал бы в ней лавку торговца коврами, даже если бы ее и не украшала большая вывеска, провозглашавшая ее таковой. Весь фасад вывески был щедро разукрашен геометрическими узорами, которые явно должны были состязаться с узорами ковров, находящимися внутри. Полагаю, ей предназначалось выглядеть богатой и процветающей. Я же находил ее непростительно безвкусной.

Наш разговор настолько поглотил меня, что я на мгновение забыл о нашей миссии. Однако, теперь, когда непосредственно перед нами предстала лавка, ко мне мигом вернулась моя нервозность.

— Что мы будем делать, Ааз?

— Прежде всего, думается мне, я опрокину рюмашку.

— Рюмашку?

— Правильно. Если ты думаешь, что я собираюсь состязаться с деволом в остроте ума на пустой желудок, то тебе лучше отказаться от этой мысли.

— Рюмашку? — повторил я, но Ааз уже исчез, целеустремленно шагая к ближайшей таверне. Едва ли я мог что-нибудь сделать, кроме как последовать за ним, ведя на поводу единорога.

Даже на мой деревенский взгляд таверна была заведением сомнительным. Линялый навес снабжал мрачной тенью небольшое скопление обшарпанных деревянных столов. Жужжали мухи вокруг спящей на одном из столов кошки…по крайней мере, мне хотелось считать, что она спит.

Привязывая единорога к опоре навеса, я слышал, как Ааз ревет, требуя у трактирщика два самых больших графина вина. Я вздохнул, начиная отчаиваться в том, что Ааз когда-нибудь приспособится к своей личине старика. Однако трактирщик, похоже не заметил никакого несоответствия между внешностью Ааза и его наклонностями пьяницы. Мне пришло в голову, что Ааз, возможно, прав в своих теориях о том, как пройти незамеченным. Горожане, кажется, привыкли к шумным грубиянам любого возраста.

— Садись, малыш, — скомандовал Ааз. — Ты заставляешь меня нервничать, так вот мешкая.

— Я думал, что мы шли поговорить с деволом, — проворчал я, опускаясь на лавку.

— Расслабься, малыш. Несколько минут туда-сюда не составляют такой уж большой разницы. Кроме того, взгляни!

В лавку входила молодая, хорошо одетая пара.

— Видишь? Мы все равно не смогли бы заняться никаким делом, до тех пор, по крайней мере, пока они не уйдут. Разговор, который мы собираемся затеять, нельзя вести при свидетелях. Ах!

Прибыл трактирщик, звякнув на столе двумя графинами вина на лишенный блеска лад.

— В самое время!. — заметил Ааз, схватив по графину в каждую руку и немедленно высосав один. —