подводных лодок, вышедших в море ранее. Дежурный офицер показал ему большую карту с маленькими булавками на ленточках, которые представляли собой подлодки. Кёниг в изумлении разинул рот. Он ожидал увидеть карту, сплошь утыканную булавками. Карту-то он действительно увидел, но вот булавок из нее торчало ровно четыре штуки.

– Неужели это все лодки, которые сейчас в Атлантике? – спросил Кёниг дежурного офицера. – А где же остальные?

– Не говори глупости, – флегматично ответствовал штабист. – Какие еще остальные? У нас почти никогда не бывает в этом районе больше кораблей.

Так Кёниг лишился одной из своих главных иллюзий.

19 ноября, после окончания тренировок, Прин уходил в поход. «U-47» должна была выйти в море рано утром. Прин появился на причале в аккуратном кожаном плаще. Играл оркестр, повсюду толпились солдаты и матросы с других лодок, пришедшие проводить «U-47». Молодая девушка преподнесла капитану букет камелий. Он вытащил один цветок и галантно протянул ей, а другой продел в петлицу. Командиры других лодок пришли пожелать Прину удачи. Среди них был и Кречмер.

– Эй, малыш, – Кречмер назвал Прина старым, полузабытым прозвищем, – через пару дней я последую за тобой. Не забудь подготовить мне хорошенький конвой.

– Обязательно, – рассмеялся Прин, – предоставь это дело папочке, и он непременно что-нибудь разнюхает.

– Удачи тебе, – сказал Кречмер, крепко пожимая товарищу руку, – и хорошей охоты.

– Спасибо, Отто. Знаешь, у меня странное предчувствие относительно этого похода. Мне кажется, он для всех нас будет очень много значить. Увидимся!

В тот вечер Кречмер пригласил нескольких офицеров на прощальную вечеринку в небольшой, уютный ресторанчик в Понт-Авен, неподалеку от Лориента. Когда подали кофе и бренди, Кречмер закурил свою неизменную сигару и с улыбкой обратился к Баргстену и Эльфу. Он сказал, что больше не является их командиром, так как они в самом ближайшем будущем получат собственные лодки, и предложил им воспользоваться моментом и откровенно высказать все, что они думают о его методах командования. Это будет, по мнению Кречмера, неплохим уроком для новых офицеров.

Баргстен фыркнул, Эльф сдавленно хихикнул. За ресторанным столиком можно без труда обсуждать что угодно. В тот момент они были слишком далеко от постоянного напряжения боевых походов, от ужаса бомбежек, когда воздух в лодке насыщен страхом, а тошнота спазмами подкатывает к горлу. Все эти чувства отлично знакомы людям, видевшим войну не только в кино. Баргстен и Эльф больше не являлись членами команды, то есть душой «U-99». Но какая-то частичка этой души останется в них навсегда, до самой смерти. Офицеры задумались. В конце концов, Баргстен заговорил:

– Знаете, как-то ничего не приходит в голову. Я только вспоминаю нашу атаку на «Инвершеннон» во время второго похода. Вы тогда мне очень чувствительно съездили по шее.

Кречмер выглядел искренне удивленным.

– Ударил? Я? Не может быть!

– Думаю, вы этого даже не осознали. Вы полностью сосредоточились на выполнении маневра, выводя лодку на атакующую позицию. А я стоял на дороге и разглядывал в бинокль совсем другую цель. Эльф потом сказал, что вы меня дважды окликнули, но я не слышал. Тогда вы довольно-таки сильным ударом просто отшвырнули меня. Думаю, вы настолько были поглощены атакой, что не осознавали, что делаете. Поэтому я не в обиде. Вот единственная жалоба, которую я могу изложить.

Кречмер повернулся к Кнебель-Деберицу:

– Ты слышишь, чего от меня можно ожидать? Лучше попроси перевести тебя на другую лодку, пока еще есть время.

Из-за множества незначительных задержек в море вышли в полдень 22 ноября. Непревзойденному асу устроили пышные и торжественные проводы. Ничего подобного Кречмер не мог припомнить. Пока Кречмер прощался с присутствующими, на причале играл оркестр. Затем музыканты погрузились на выделенный специально для этой цели маленький речной пароходик и сопровождали «U-99» до выхода из бухты. Пока лодка шла по узкому каналу, моряки еще долго слышали постепенно затихающие звуки «Марша Кречмера».

25 февраля 1941 года подводная лодка «U-99» пересекла пролив Сент-Джорджа и подошла к своему району патрулирования в Северной Атлантике, который находился к югу от района патрулирования «U-47». Вскоре после рассвета Кассель перехватил сообщение Прина в штаб:

«Вижу вражеский конвой, идущий курсом на запад с ориентировочной скоростью 7 узлов. Вынужден отойти по причине наличия охраны с воздуха».

Спустя два дня «U-99» шла разрезая носом густой туман. Кречмер искал конвой. День выдался очень напряженным. Кречмер знал, что у Прина отличный штурман, который если и уступал кому-то в мастерстве, то только Петерсону. Другими словами, его информации можно было доверять. А это значило, что конвой должен был находиться где-то совсем рядом. Члены экипажа «U-99», находившиеся в это время в боевой рубке, не имели возможности разглядеть даже фордек собственной лодки. Окружающая действительность была скрыта плотной завесой тумана, из которой в любой момент могла появиться прямо перед носом стальная громадина, чтобы сокрушить крохотную скорлупку подводной лодки и отправить ее на дно. Напряжение было слишком сильным, чтобы его можно было переносить длительное время. Кречмер принял решение погрузиться ниже перископной глубины и приказал Касселю провести поиск гидрофонами. Вроде бы пока все шло хорошо, даже слишком хорошо. Гидрофоны засекли шум по левому борту. Прикинув расстояние, Кречмер решил всплыть, чтобы не оказаться слишком близко. Первое, что увидел экипаж, когда «U-99» вынырнула на поверхность, была другая немецкая лодка, медленно следующая за конвоем. Вахтенные на мостике с любопытством разглядывали неожиданно возникших из-под воды союзников. Людям невольно подумалось, что они были слишком близки к несчастью. На бескрайних просторах Атлантики маленькая 500-тонная подводная лодка всплыла именно в том месте, где уже находилась такая же лодка. Еще несколько метров, и «U-99» могла бы вынырнуть прямо под другой лодкой и перевернуть ее. Но пока все обошлось. Лодки обменялись сигналами. Второй оказалась «U-47». Кречмер сообщил Прину, что Шепке вышел в море сразу после него и, вполне вероятно, находится где-то неподалеку. Пока шел обмен сигналами, лодки двигались вслед за все еще невидимым конвоем.

Совершенно неожиданно завеса тумана поднялась, и перед немецкими подводными лодками предстали беспорядочно разбросанные суда конвоя. На расстоянии примерно трех миль находились два эсминца. На одном из них вахтенные, очевидно, были более внимательными, потому что он почти сразу же начал разворачиваться к лодкам. Они погрузились. Прин взял курс на север, а Кречмер решил подойти к конвою поближе и двинулся навстречу приближающемуся охотнику. Вскоре на лодке услышали шум винтов прошедшего над «U-99» эсминца, после чего в некотором отдалении от нее начали рваться глубинные бомбы. Затем послышались взрывы с другого направления, Кречмер решил, что объектом атаки является лодка Прина.

Остаток дня «U-99» находилась под водой. Все равно густой туман препятствовал выполнению любых надводных операций. Поступило сообщение из штаба о том, что для бомбардировки конвоя будет направлена береговая авиация. Когда «U-99» всплыла, ровным счетом ничего не произошло. Туман еще более сгустился, и конвой, растворившись в нем, исчез. Перед рассветом лодка снова погрузилась и задействовала гидрофоны. После наступления темноты лодка всплыла. И взорам экипажа предстала безрадостная картина. Незадолго до этого конвой атаковали 6 бомбардировщиков «фокке-вульф». После них на поверхности осталось 3 уже догорающих судна, которые, по всей видимости, должны были очень скоро отправиться на дно. «U-99» медленно проползла мимо пылающих обломков. Ни людей на шлюпках, ни самого конвоя не было видно.

Вскоре сигнальщики заметили одинокое судно, следующее в западном направлении. Море было неспокойным, ветер усилился и теперь гнал по поверхности огромные водяные валы, которые швыряли лодку, словно щепку, и к тому же ощутимо снижали ее скорость. Максимум, что можно было выжать из машин в таких условиях на поверхности, – это 10 узлов. Чтобы произвести первый выстрел, Кречмер подошел к судну на расстояние около полумили. Но волнение было слишком сильным, и торпеда прошла