— Что с ними будет, когда все кончится?

Он пожал плечами.

— Неужели нам придется?.. Даже если мой отец даст все, что от него требуется?

— Их слишком много. Они всегда смогут опознать нас.

— Но дети, неужели они тоже должны умереть?

— Что это на тебя нашло? Я думал, что ты их ненавидишь. Они же лишили тебя наследства.

— Дети тут не причем. Это Иордана и мой отец. Но не дети.

— Дети тоже могут нас опознать.

Мгновение она сидела не двигаясь, а потом встала.

— Выйду пройдусь по свежему воздуху, — сказала она.

После того, как за ней закрылась дверь, Ясфир повернулся к Рамадану.

— Если я вовремя не успею, у тебя есть приказ.

— Да, — ответил Рамадан.

— Первой — ее, — сказал Ясфир. — Она слишком много о нас знает.

Прохладный ночной воздух освежил разгоряченное лицо. Лейла медленно шла по направлению к своему бараку. Случилось много такого, чего она никак не ожидала. Ни о каком восторге и восхищении не могло быть и речи. Здесь царила тоска. Тоска, которой были пронизаны пустые дни и ночи.

От чувств, которые она испытывала, вступая в борьбу за свободу, не осталось ни следа. Она уже давно бросила попытки связать воедино события в этом лагере с борьбой за свободу Палестины. Все солдаты были наемниками. И, кстати, хорошо оплачиваемыми. Никого из них не волновало дело, которому они служили. Их интересовал только месячный оклад. Совсем не об этом говорили юноши и девушки в тренировочном лагере. А здесь «свобода» было просто слово.

Она припомнила, что однажды Хамид пытался объяснить ей это. Но тогда она отказалась его понимать. Казалось, прошло так много времени, но на самом деле миновало только полгода. Куда исчезла ее юность! Как случилось, что ныне она чувствует себя такой постаревшей?

Остановившись у входа в свой барак, она оглянулась и окинула взором лагерь. Все было тихо. Что-то вызывало у нее беспокойство, но она не могла понять, в чем дело. Она уловила какое-то движение на сторожевой стене. Один из пулеметчиков встал во весь рост, потягиваясь. В бледном свете луны она видела, как тот вытянул руки к небу. И вдруг рухнул головой вперед. Тут же раздался выстрел. Она застыла в изумлении, и в ту же секунду ей показалось, что разверзлось небо и на них обрушился огненный ад.

И когда она бросилась бежать, в ней застряла сумасшедшая мысль, которую она так и не додумала до конца. Теперь она знала, что ее беспокоило. Тишина. Ее было слишком много.

Дети проснулись и закричали от ужаса. Стены маленькой комнатки, казалось, дрожали и вибрировали от грохота разрывов, которые раздавались со всех сторон. Сорвавшись с места, Иордана бросилась к детям и прижала их к •себе.

Она слышала, как вскрикнула женщина в соседней комнате, но не разобрала, кто это был. Сквозь щели в плотно забитых окнах, она видела красно-оранжевые всполохи взрывов. Комнатка подпрыгивала на месте, когда очередной взрыв сотрясал темень ночи.

Но, как ни странно, она не чувствовала испуга. В первый раз с момента их похищения она чувствовала себя в безопасности.

— Мамочка, что случилось? — спросил Мухаммед, глотая слезы.

— Это папа пришел за нами, мой дорогой. Не бойся.

— Где он? — спросил Самир. — Я хочу его увидеть.

— Увидишь, — уверенно сказала она. — Через несколько минут.

В дверях появилась Энн, гувернантка.

— С вами все в порядке, мадам? — спросила она.

— Мы в полном порядке, — сквозь грохот крикнула Иордана. — А вы?

— Щепка оцарапала Магде руку, но в остальном у нас все хорошо. — Она переждала грохот очередного разрыва, от которого барак снова подпрыгнул на месте. — Вам и детям нужна какая-нибудь помощь?

— Нет, у нас все в порядке, — сказала Иордана. Она припомнила сведения из военных фильмов. — Скажите, чтобы все легли на пол и закрыли руками головы. Так будет безопаснее.

— Да, мадам, — со своей неизменной шотландской невозмутимостью ответила Энн, исчезая в дверях.

— На пол, мальчики, — сказала Иордана, садясь сама и притягивая детей к себе. Они распростерлись на полу, и она прижала детей к себе с обоих сторон, укрывая собой их головки.

Грохот разрывов стал стихать. Теперь все отчетливее она слышала треск автоматных очередей, перемежавшихся с криками. Теснее прижав к себе детей, она ждала развития событий.

Лейла бежала через лагерь, натыкаясь на людей, в смятении метавшихся во все стороны. Нападавшие, казалось, стреляли со всех сторон.

Целенаправленно действовал только один человек. Она увидела Рамадана с автоматом в руке, бежавшего к бараку для женщин. Внезапно она вспомнила, что на поясе у нее висит автоматический пистолет и выхватила его. Ощущение холодной стали в руке несколько успокоило ее. Теперь она не чувствовала себя одинокой и незащищенной.

— Рамадан! — крикнула она, кидаясь вслед за ним.

Не слыша ее, он продолжал бежать и скрылся за углом барака. Сама не зная почему, она побежала за ним.

Дверь в бараке была распахнута настежь. Вбежав внутрь, она в ужасе остановилась. Прижавшись к дальней стене, женщины сгрудились кучкой вокруг Иорданы и детей. Рамадан, стоя спиной к ней в узком дверном проеме, поднимал автомат.

— Лейла, — вскрикнула Иордана, — они твои братья!

Рамадан резко повернулся и его автомат уставился на Лейлу.

И лишь увидев холодное, отсутствующее выражение его лица, Лейла поняла всю правду. Она поняла, что ее братья значат для нее больше, чем Аль-Иквах — то был голос крови, о котором она не подозревала. Она поняла, что была в их руках лишь игрушкой, которую отбросили, когда в ней миновала надобность.

Тяжелый автоматический пистолет она держала перед собой обеими руками. Указательный палец непроизвольно нажал спусковой крючок, и пока Лейла не разрядила всю обойму в Рамадана, скорчившегося на полу, она не понимала, что делает. Отведя глаза от его тела, она увидела, что Иордана торопливо заставила детей отвернуться от кровавого зрелища. Внезапно она почувствовала, как сзади ее охватили сильные руки, сковав так, что она не могла пошевелиться. Лейла яростно рванулась.

— Лейла! Прекрати! — рявкнул ей в ухо знакомый голос.

Она повернула голову, чтобы увидеть этого человека.

— Хамид! — с удивлением вскрикнула она. — Откуда ты свалился?

— Об этом потом. — Спиной вперед он вытащил ее в двери и, держа за руку, потащил к пролому в стене, развороченной взрывами.

Когда они добежали до опушки леса, он сбил ее с ног и прижал к земле. Она подняла голову и взглянула на него.

— Что ты тут делаешь?

Он снова прижал ее к земле.

— Помнишь, чему я первым делом учил тебя? — хрипло сказал он. — Держать голову пониже!

— Ты не ответил на мой вопрос, — приглушенным голосом сказала она.

— Я пришел за тобой.

— Почему, Хамид, почему?

— Потому что я не хочу твоей смерти, вот почему, — хрипло сказал он. — Ты всегда была паршивым солдатом.

— Хамид, ведь ты же любишь меня, — сказала она, и в голосе ее звучало изумление.

Он не ответил.

— Почему ты ничего не говоришь?

Повернувшись, он посмотрел на нее.