Снежана сгребла вещи в сумку и щелкнула замочком.

— Поймаешь мне такси? — сказала она.

Машина остановилась почти сразу, Снежана села на переднее сидение, на прощание чмокнув Глеба в щеку.

— Мы разве не ко мне? — опешил он.

— Нет, я у подруги ночую. Спасибо за прекрасный вечер.

Машина уехала, а Глеб побрел к метро. Он чувствовал себя обманутым. Не сомневался, что они поедут к нему, и теперь даже растерялся.

Вероятно, он что-то сделал не так. Может, она обиделась, что он не объяснил про иероглиф? Или вовремя не дал ей понять, что ее хочет? Или, может, Снежане просто не понравилось с ним в прошлый раз? Зачем же тогда весь вечер рассказывать о своих любовниках?

Не хотелось сидеть дома в одиночестве, и Глеб поехал в Ясенево — отдать Абрамову кредитку и перекинуться парой слов. Снежана оставалась для него загадкой — и именно теперь, когда она укатила к подруге (никогда не слышал раньше о ее подругах), Глеб понял, что никак не может выбросить ее из головы.

Глеб позвонил в дверь, но Абрамов, видимо, уже спал. Решив оставить карточку на столе, Глеб полез за ключом, долго искал в темноте скважину, и, когда попытался вставить ключ, дверь сама распахнулась. В квартире горел свет, и на секунду Глеб испугался.

— Абрамов! — позвал он.

Ответа не было. В комнате Глеб увидел разбросанные по полу машинописные листы и незастланную постель.

Никого. Только к холодильнику магнитом пришпилена небрежная записка: 'Спасибо за гостеприимство. Выйду на связь. Твой ВА.'

Абрамов исчез.

Снежана объявила на весь офис, что идет в парикмахерскую. Если опоздает, гостей пусть встречают без нее. Андрея с Глебом отправили в ближайший супермаркет — круглосуточный, маленький, вполне домашний и не слишком дорогой. В любом случае, других магазинов поблизости не было. К подъезду гонцы вернулись, нагруженные едой и выпивкой.

— Что значит — 'наименее фальшивая водка'? — недоумевал Глеб. Андрей уже полчаса разглагольствовал о том, какие водки надо было покупать год назад, зимой и теперь.

— Я исхожу из того, что нефальшивых водок не бывает. Различаются только градации подделки. Качество спирта, который разводят. Ну и так далее.

Названий Глеб не запоминал, тем более, что этим летом пили один джин-тоник: непривередливые — из зеленых банок, а кто побогаче — Gordon's или Beefeater со «швепсом» из больших пластиковых бутылок. Пару лет назад, когда Глеб жил с Таней, в моде были цветные ликеры с запахом альдегида, поддельный спирт «Рояль» и «Амаретто» (его рекомендовалось добавлять в шампанское).

Лифт не работал, и пришлось подниматься пешком. На стене между третим и четвертым этажом кто- то написал 'Буду пагибать малодым', и Глеб вслух удивился безграмотности.

— Это же цитата, — объяснил Андрей, — 'Мистер Малой', не слышал, разве? Типа концепт: если рэп в Америке поют негры, то у нас его надо петь с кавказским акцентом. Оттуда и 'буду пагибать малодым, буду пагибать, буду пагибать'. Нормально.

— Live fast, die young, — переводя дыхание, сказал Глеб.

— Молодыми мы уже не успели, — ответил Андрей, открывая дверь в квартиру.

Продукты сгрузили на кухню, и в ожидании гостей Глеб сел за компьютер. Арсен обновится только на следующей неделе, на странице Мая Ивановича Мухина, виртуального пенсионера из Тарту, всего две новые ссылки: одна — на какого-то московского кинокритика, сделавшего себе хомяк на израильском сервере, другая — на очередной корпоративный проект Тима Шварцера. Вспомнив о Марусиной, Глеб заглянул на ее страницу на Geocities. Новый выпуск начинался так:

'Я решила сегодня подумать о лучшем, что у нас есть: о наших детях. Во-первых, их приятно делать, во-вторых, мы любим их, когда они маленькие, и стараемся не потерять это чувство, когда они подрастут. И потому для всех малышей я предлагаю сегодня Азбуку русского Интернета.

Пусть Андрей будет А, потому что с него начался и алфавит, и русский Интернет.

Пусть Бен будет Б, потому что без его программ ничего бы не работало.

Пусть Тим будет В, потому что он и так в каждой бочке затычка. И потому что тогда его домен будет называться не Тим. ру, а просто В. ру.

На Г у нас слишком много претендентов, поэтому оставим на время нашу Азбуку.'

Глеб еще раз перечитал предпоследнюю строчку. Где-то он уже слышал шутку про домен в. ру. В глубокой задумчивости он встал и пошел искать Шаневича.

Илья обнаружился на кухне, где уже начали распивать водку. В двух словах Глеб пересказал новую русу.

— И что? — спросил Шаневич. — Ты хочешь сказать, это смешно?

— Нет, — ответил Глеб. — Я хочу сказать, что эту шутку мне только вчера пересказала Снежана. У нее на канале кто-то так пошутил.

— Ну и что? — спросил Андрей.

— Нет, я просто так, — смешался Глеб.

— Понял, — кивнул Шаневич. — Так называемая Русина ебла нашу Снежаночку. Еще очко в твою пользу, Бен. Это и в самом деле мужик. А теперь — где именинница?

— В парикмахерской, — ответил Андрей, и Шаневич удалился, забрав полстакана водки и велев отправить к нему Снежану, как только появится. — Ты в Америке никогда не жил? — спросил Ося Глеба.

— Нет, а что?

— Ну, это американцы обычно стучат, — сказал Ося. — Русские как-то знают, что это не по- арийски.

Глеб смутился. Слова «стучать» он не слышал уже лет десять. И признался себе, что после падения коммунизма слишком быстро позабыл все навыки: не упоминать по телефону запретных фамилий, никогда не называть тех, у кого брал Самиздат, и вообще — никаких имен.

— Я как-то не подумал, — пробормотал он и пошел назад, размышляя, что означает слово «арийский» в устах еврея.

Из глубин квартиры доносился бас Шаневича:

— Я сейчас занят, но как только гости уйдут — ты мне расскажешь, кто есть кто на твоем хрустале! Что отвечала Снежана, Глеб не разобрал.

Глеб проскользнул к своему компьютеру и решил было дочитать русу, когда в комнату, рыдая, вбежала Снежана.

— Я не буду раскрывать никнеймы! — всхлипывала она.

Глеб обернулся. После парикмахерской Снежана чудесно преобразилась: волосы, еще недавно темные, почти черные, белокурыми прядями сбегали по плечам.

Заметив его удивление, она улыбнулась сквозь слезы:

— Я решила сменить имидж. Фам фаталь должна быть блондинкой, ты как думаешь?

Из прихожей уже доносились голоса — пришли первые гости. Невысокая рыжая девушка лет двадцати в короткой юбке, черных колготках, грубых ботинках и короткой майке с психоделическим узором целовала в щеку Бена и Осю.

— Как я рада вас видеть, мальчики, — сказала она и тут же кинулась к Снежане с криком: — А вот кого я в самом деле рада видеть! С днем рождения! — Девушки поцеловались. — Меня зовут Настя, —