Те несколько дней, которые Мэгги с Ником провели на ферме, вполне тянули на настоящий медовый месяц, идиллический и безмятежный. Линк, громко демонстрируя презрение к тому, что называл «тошнотворным сюсюканьем», предусмотрительно являлся домой только под вечер и тотчас же заваливался спать, чтобы исчезнуть утром с первыми петухами. Мэгги уже начала забывать, как он выглядит, а Ник едва успевал, вскочив с постели, поймать брата на пороге, чтобы обменяться парой слов. Мэгги знала, что Линк замещает Ника в каких-то его делах, но не брала это в голову. Столько есть других вещей, поважнее, и прежде всего секс…
Совершенно неожиданно для себя она обнаружила, что секс ей нравится. Может быть, даже больше: очень нравится. Похоже, что ее исповедь Нику о том невыразимом ужасе, который она пережила по вине Лайла и Гамильтона, каким-то таинственным образом лишила прошлое гнетущей власти над ней. Тот внутренний барьер, который, как ей казалось, будет мешать ей, преследуя всю жизнь, вдруг рухнул. Она не только перестала бояться секса рядом с Ником – она ждала этих минут с нетерпением, объясняя его самой себе исцеляющей силой любви.
Мэгги была дико, до беспамятства, влюблена. Влюблена в Ника, как и Ник был влюблен – в нее.
Они занимались любовью в самых неожиданных местах и в самое неожиданное время. В кровати, на кушетке в гостиной, на полу в кухне, в душе – Ник прижимался голой спиной к мокрой кафельной стенке, капитулируя перед натиском Мэгги. Они предавались страсти безустанно и радостно, пока наконец Ник не вымотался окончательно, а у Мэтти под глазами не появились от недосыпания темные круги. Они занимались любовью спокойно и уверенно, до тех пор, пока коробка презервативов, предусмотрительно приобретенная Ником, не опустела, вынудив его снова отправиться в ближайшую аптеку. Они любили друг друга до полного изнеможения – и до полного удовлетворения, пусть временного. А потом начинали сначала.
Для Мэгги наступило время открытий. Впервые за всю свою взрослую жизнь она получила возможность познать глубину собственной сексуальности. Раньше, едва Сара, Баффи или еще кто-нибудь из знакомых женщин заводили разговор о том, что не прочь покувыркаться в постели, чего им до жути хочется, и что, похоже, они просто умрут, если немедленно этим не займутся, Мэгги ничего, кроме отвращения, не чувствовала. Говори они с ней на китайском языке – она точно так же их бы не поняла.
Теперь же она, наконец, осознала, какого рода зуд мучил ее подружек. Но этим тайным открытием, чувственным и восхитительным, она готова была поделиться только с Ником.
Однажды ночью, бесстыдно восседая в постели, совершенно нагая, с нахально-счастливой улыбкой на лице, она вдруг заявила Нику, что хочет его постоянно. Ник, завернутый в полотенце, только что после душа, который они всего лишь несколько минут назад использовали на полную катушку, взглянул на нее, не веря своим ушам. Затем, расхохотавшись, сбросил на пол махровое одеяние и рухнул на ее ненасытное тело, пообещав на этот раз разобраться со всеми ее проблемами досконально. Мэгги только успела взмолиться, чтобы дикий стон пружин под их телами не донесся до слуха Линка.
Каждый новый опыт на фронтах любви будоражил ей душу. Страстное и быстрое сплетение их тел на переднем сиденье пикапа оказывалось по-своему не менее сладостным, чем часы, проведенные в неспешном изучении каждой изгиба и складочки на теле. Мэгги даже не подозревала, что существует такое море чувственных наслаждений, которое вдруг приняло ее в свои объятия. Ник, подобно скрипачу-виртуозу, находил в ее теле редкие струны, в совершенстве научившись играть на них, так что Мэгги никак не могла насытиться. Ей достаточно было просто взглянуть на него, чтобы тело ее заполыхало огнем. Она сгорала от нетерпения без его поцелуев, без его прикосновений. Она сходила по нему с ума.
Да что же это с ней происходит? Конечно, Ник очень сексуален. Наверняка и слово-то это придумали применительно именно к Нику. Каждая черточка в нем, будь то волосы, сонно-зеленые глаза, грудь или насмешливая улыбка, отдавалась в сердце Мэгги щемящим чувством счастья. Одна мысль о любимом воспламеняла, кидала в жар. Но самое высшее счастье – сознавать, что он принадлежит ей, а она – ему. Они снова вместе. Ник и Магдалена. Магдалена и Ник.
Как-то среди недели полил дождь и погода испортилась. Мэгги, настолько поглощенная своим счастьем, даже не заметила, когда именно. Дождь лил как из ведра, пока внутренний двор фермы не превратился в непроходимую трясину, а скотный двор – в бурлящий поток. Ну и пусть себе льет, думала Мэгги. Когда еще вода доберется до кровати! Звук струек, монотонно колотящих по крыше и подоконнику, казался ей уютным, успокаивающим, а сопутствующая дождю прохлада – удобным поводом, не покидая постели, покрепче прижаться к жаркому телу Ника.
Да ей даже и повод-то особый не был нужен.
Воскресным утром – это было второе воскресенье ее пребывания на ферме – Ник рано вскочил с постели, и Мэгги еще во сне почувствовала, как ей его не хватает. От этой мысли она и проснулась. Минутку понежившись в кровати, Мэгги вдруг ощутила невыносимое одиночество. Наверное, Ник на кухне, за чашкой кофе обговаривает с Линком свои дела. А значит, надо побыстрее накинуть на себя Что-нибудь и присоединиться к ним. Любовь, полыхавшая в Мэгги, оказалась настолько сильна, что никакие поддразнивания Линка ее больше не беспокоили. Хотя Линк, заметив, что она ходит за Ником, как нитка за иголкой, не упускал случая над ней подтрунить.
Брата Линк окрестил Ромео. Ника это прозвище злило, но Мэгги находила, что в нем что-то есть.
Быстро проведя щеткой по волосам, Мэгги накинула белый махровый халат Ника и быстро спустилась по лестнице.
Утро выдалось мрачным и серым. Казалось, еще только светает, хотя часы показывали десять. За окном тонкой серой пеленой висел дождь. От бурных дождевых потоков, не прекращающихся уже несколько дней, все вокруг, похоже, пропиталось влагой и сыростью.
Как она и предполагала, Ник с братом были в кухне. Там горел свет, и желтая полоска его пробивалась из-под двери, освещая небольшое пространство пола в прихожей. Спускаясь по лестнице, Мэгги уже могла различить их голоса. Сначала она услышала Линка:
– Надо действовать пошустрее. Этим бугаям не по вкусу, что ты сидишь тут с девчонкой. Боюсь, нам будет не до смеха, когда они усекут, что это жена Форреста.
– Ч-черт, вот уж некстати. Но назад она не вернется, – в голосе Ника звучала решимость.
– Да я не о том. Ты же знаешь, Мэгги так же мне по душе, как и тебе. Ну, не так, конечно, но девчонка она хорошая. И все же, согласись, переплет получается идиотский. Вот поэтому и надо пошевелиться.
Мэгги замедлила шаг, а потом, перед кухонной дверью, замерла вовсе, затаив дыхание и прислушиваясь к разговору.
Братья немного помолчали, потом Ник заметил:
– Ну ладно. Все, что нужно, у нас есть. Форрест с сыном прилетают домой в следующую субботу. Вот в аэропорту мы его и прижмем… Нет, там слишком людно. Значит, на следующее утро, в Уиндермире. – Даже не видя лица Ника, по его голосу Мэгги поняла, что он криво усмехнулся, добавив: – Если мы окажемся там часов в девять, он успеет встать и побриться. Для торжественной мессы.
– Ну ты поэт, – фыркнул в ответ Линк.
– А что, не так?
– Ники… – мгновение Линк колебался, затем голос его зазвучал необычно серьезно. – Может, мне заняться этим самому, без тебя? Учитывая твои отношения с Магдаленой, боюсь, что это будет смахивать на личную месть.
– Ну да? – с горечью проговорил Ник. – Наверно, ты прав. Когда мы туда ворвемся, мне трудно будет сдержаться и не всадить этому сукину сыну пулю в лоб.
Мэгги судорожно глотнула воздух и прижала руки к губам. Может, она ослышалась?
– Вот именно поэтому… – Линк не закончил фразу.
– Магдалена, это ты? – резко окликнул ее Ник. Ноги Мэгги словно вросли в пол: она никак не могла сдвинуться с места.
На кухне заскрипел стул – кто-то поднялся из-за стола. Распрямив плечи и крепко сжав губы, Мэгги распахнула дверь.
Мужчины были уже на ногах, и Ник направлялся к двери, намереваясь выяснить, что за звуки доносились до них из холла. Увидев Мэгги, он остановился, приветствуя ее улыбкой, с готовностью появившейся на лице. Но едва он встретился с Мэгги взглядом, как эта улыбка исчезла без следа, – Может, объясните
