Она побежала из бара Кеннеди в середину британских войск, толкаясь и распихивая, чтобы пробраться затем вниз к центру широкой улицы в сторону распростертого тела Колума.

– Не стрелять, – прокричал офицер. – Это женщина.

Розалин бросилась на колени, накрыла раны Колума руками.

– Колум, Колум, – выла она.

Причитая, она раскачивалась из стороны в сторону. Стрельба прекратилась, глубина ее горя вызывала уважение, и солдаты отвернулись.

Она закрыла его веки нежными пальцами, запачканными его кровью, и прошептала по-гаэльски «до свидания». Затем схватила тлеющий факел и встала на ноги, размахивая им, чтобы занялось пламя. Ее лицо было страшным в этом свете. Она была так проворна, что не прозвучало ни одного выстрела, пока она не достигла дорожки, ведущей в церковь.

– За Ирландию и ее мученика Колума О'Хара! – победно закричала она и побежала к оружейному складу, размахивая факелом.

Мгновение длилась тишина. Потом каменная стена церкви, выходящая на широкую улицу, взорвалась в столбе пламени с оглушающим грохотом.

Небо было освещено ярче, чем днем.

– Боже мой! – выдохнула Скарлетт.

Она закрыла уши руками и побежала, зовя Кэт; один взрыв следовал за другим, еще и еще, город светился в пламени.

Она бежала наверх, вдоль коридора в комнату Кэт, Ретт рядом с ней.

– Кэт, – звала она снова и снова, стараясь, чтобы страх не слышался в ее голове. – Кэт!

Животные на стене были высвечены оранжевым светом, чайный набор на свежевыглаженной скатерти, ровное покрывало на кровати Кэт.

– Кухня, – сказала Скарлетт. – Она любит кухню. Мы можем покричать ей вниз.

Она побежала снова через коридор, Ретт следом. Через рабочую комнату с ее счетовыми книгами, меню, списком приглашений на свадьбу. По галерее в комнату миссис Фицпатрик. Скарлетт остановилась в центре галереи. Она наклонилась через балюстраду.

– Котенок Кэт, – мягко позвала она, – пожалуйста, ответь маме, если ты там внизу. Это важно, дорогая.

Она пыталась сделать свой голос спокойным.

Оранжевые отблески дрожали на медных кастрюлях на стене около печи. Красные угли светились в очаге. Огромная комната была недвижима, заполненная тенями. Скарлетт напрягла свои уши и глаза. Она уже собиралась отвернуться, когда послышался очень слабый голос.

– Уши Кэт болят.

– О, слава Богу! – обрадовалась Скарлетт. – Теперь успокойся и тише. Я знаю, детка, был ужасный шум. Потерпи. Я обойду вокруг и спущусь. Ты подождешь меня?

Она говорила как ни в чем не бывало, будто нечего было бояться. Балюстрада вибрировала под ее дрожащими руками.

– Да.

Скарлетт сделала знак. Ретт тихо последовал за ней по галерее. Она осторожно закрыла дверь за собой. Потом ее всю начало трясти.

– Я так испугалась. Я боялась, что они забрали ее с собой. Или сделали ей больно.

– Скарлетт, смотри, – сказал Ретт. – Нам надо спешить.

В раскрытое окно было видно группу огней, факелов, движущихся к дому.

– Бежим! – сказала Скарлетт.

Она увидела лицо Ретта, освещенное оранжевым светом огненного неба, сильное и уверенное. Теперь она может смотреть на него, опираться на него. Кэт в безопасности. Он взял ее под руку, поддерживая, даже когда торопил.

Они побежали вниз по лестнице, потом через бальную залу. Освещенные огнем герои Тары были словно живые над их головами. Колоннада на кухонное крыло была мерцающе яркой, и они могли слышать нечеткие отдаленные гневные выкрики. Скарлетт захлопнула за ними дверь в кухню.

– Помоги мне запереть ее, – выдохнула она.

Ретт взял у нее железный засов и засунул его в пазы.

– Как тебя зовут? – спросила Кэт.

– Ретт, – сказал он с запинкой.

– Вы можете подружиться позже, – сказала Скарлетт. – Нам надо добраться до конюшни. Здесь есть дверь в сад, правда, он окружен высокими стенами, и я не знаю, есть ли здесь еще другой выход. Ты не знаешь, Кэт?

– Мы убегаем?

– Да, котенок Кэт, люди, которые устроили ужасный шум, хотят повредить нам.

– У них есть камни?