разберетесь?..
— Так точно, группенфюрер.
— Если потребуется, свяжитесь с Шелленбергом, он последнее время много занимался заграничными делами и, вполне возможно, сумеет помочь вам в этом деле. Но повторяю, подберите несколько человек, чтобы не бояться провала.
В этот субботний вечер Гейдрих вернулся домой пораньше. На пороге его радостно встретил восьмилетний сын Клаус. Обнимая сына, Гейдрих подумал, что ребенку надо бы уделять побольше внимания и тут же сообщил сыну:
— Завтра воскресенье, давайте все вместе поедем куда-нибудь в загородный парк.
— Ура! — закричал мальчишка. — А ты возьмешь с собой пистолет, чтобы там пострелять?
— Обязательно, — засмеялся Рейнгард.
Когда вся семья собралась за столом, Клаус вдруг спросил:
— Папа, нам учитель говорил, что евреи наши враги. Так почему же мы с ними не воюем?
Рейнгард внимательно посмотрел на сына, потом сказал:
— Ну, видишь ли, враги — это слишком громко сказано. Господь сотворил много разных тварей и не все они доставляют нам радость или пользу. Вот, например, такие паразиты, как вши или блохи. Заведутся у тебя такие твари: пока их несколько, то ничего страшного, ну укусят, ну, почешешься. Но когда их много, то это уже принесет тебе страдание, а еще хуже, если они занесут тебе какую-нибудь заразу. Поэтому надо соблюдать гигиену. Примерно то же и с евреями. А воевать с ними это уж слишком громко сказано. Просто гигиена, мой друг, гигиена. Так что можешь передать своему учителю, что воевать с евреями могут только им подобные, например, цыгане.
Берлин, 15 июня 1938 года
Как только Гейдрих появился в здании Управления безопасности, он тут же вызвал к себе Шелленберга, когда молодой офицер явился, Гейдрих сразу же перешел к делу:
— Как у вас продвигаются дела в совместной с абвером операции против английской резидентуры?
— Люди из абвера свели меня с резидентом английской разведки в Голландии. Вот уже год, как они пытаются через него выйти на агентурную сеть в Германии, но результаты пока незначительны. Я предложил им как-нибудь заинтересовать голландского резидента, например, имитировать группу высших офицеров, недовольных режимом и планирующих переворот. Они обещали это обдумать.
— Вальтер, вы забываете один небольшой нюанс: вы служите не в абвере, а в службе безопасности. Поэтому все подобные планы первым должен узнавать я, и только после моего одобрения эти планы могут проводиться в жизнь, независимо от решения руководства абвера. И все же, должен отметить, что идея ваша неплоха. Добавьте туда один небольшой штрих: пусть эта группа готовит покушение на фюрера и просит у англичан помощи. О том, какую помощь запросить, подумайте сами.
— Слушаюсь, группенфюрер.
— Меньше оглядывайтесь на абвер, берите на себя максимальную инициативу. Если потребуется, обращайтесь ко мне, и я постараюсь вообще освободить вас от опеки абвера. Мы с ними делаем одно дело, и руководить здесь должен тот, у кого это лучше получается. Идите и не забывайте держать меня в курсе дела.
Когда новоявленный начальник внешней разведки вышел, Гейдрих вызвал адъютанта и попросил пригласить к себе Мюллера.
Мюллер появился через несколько минут, он, как всегда, неуклюже отсалютовал, потом положил перед Гейдрихом на стол несколько папок.
— Я выполнил ваше поручение, группенфюрер, — доложил он. — Думаю, одно из них как раз то, что нам надо.
Гейдрих взял папки, начал перебирать их и спросил:
— Которое?
— Семья Гришпанов, группенфюрер. Сын проживает во Франции, занимается какими-то спекуляциями, жаден, психически неуравновешен.
— Очень хорошо. При депортации этих семей проявите особую жесткость. После депортации постарайтесь так, чтобы они отправили особо жалостные письма своим родственникам. Подумайте, может быть даже передать эти письма с нашими людьми. После передачи письма сразу начинайте обработку родственника. Если акцию будем проводить во Франции, то объектом акции должен стать фон Рат: последнее время он слишком пренебрежительно отзывается о нашей внешней политике в дипломатических кругах и становится объектом пристального внимания наших врагов.
— Слушаюсь, группенфюрер.
Мюллер уже собрался было уходить, но тут Гейдрих его остановил.
— Но я вас вызвал, собственно говоря, несколько по иному вопросу. Постарайтесь подыскать мне кого-то наподобие уголовника, который согласился бы выполнить очень щекотливое поручение, конечно, за определенное вознаграждение. Суть этого поручения я сейчас вам говорить не буду, но его исполнитель должен хотя бы мало-мальски разбираться во взрывном деле. Подумайте над этим, но не затягивайте.
— Слушаюсь, бригаденфюрер. Разрешите идти?
— Идите, Мюллер, и не забывайте, что оба эти задания относятся к категории чрезвычайно секретных.
— Так точно, группенфюрер.
Когда начальник гестапо вышел, Гейдрих какое-то время сидел погруженный в раздумья. Эта идея, которая сейчас крутилась у него в голове, пришла к нему случайно во время разговора с Шелленбергом, но чем больше он о ней думал, тем она ему казалась все более привлекательной.
«Надо все хорошо обдумать, — наконец решил Гейдрих, — а потом посоветоваться с Гиммлером».
И чем более невероятной казалась эта идея, тем больше она ему нравилась.
Пригород Берлина, 17 июня 1938 года
Геббельс снова пригласил Гейдриха и Гиммлера все в тот же ресторанчик, очевидно, ему не терпелось узнать, как продвигаются дела, связанные с поднятием энтузиазма населения.
После ужина он немедленно приступил к делу.
— Вы уже продумали, как мы осуществим ту акция, о которой я вам говорил?
Гиммлер снял очки, не спеша протер стекла и сказал.
— Я отдал приказы своим людям подготовить подробные инструкции на случай возникновения стихийного возмущения. На следующей неделе мне принесут предварительные проекты для ознакомления. Насколько я понимаю, главная задача сейчас лежит на Гейдрихе.
— Я подобрал несколько человек, которые могут подойти для такой акции, — сказал Гейдрих, — С ними уже начинают работать. И кандидатуру для жертвы я тоже подобрал: им скорее всего будет фон Рат. Последнее время он только и занят тем, что критикует все, что происходит в стране. Причем делает это в среде иностранных дипломатов. Те, кто не понимает, что он дурак, думают, будто у нас полстраны недовольно тем, что происходит. Но я в связи с этим подумал о другом, правда, мне нужен ваш совет и ваша поддержка. Я подумал о том, что эту акцию хорошо бы было объединить с покушением на фюрера.
Гейдрих, увидев испуганное выражение на лицах своих собеседников, сделал многозначительную паузу, а потом продолжил:
