Воды — еще неподвижней; ветви покорней поникли;Лишь на мгновенье журчаньем дрогнули струи реки…Что ж таким жутким молчаньем мучат теперь ивняки?
1916
Восход луны
Белых звезд прозрачное дыханье;Сине-бархатного неба тишь;Ожиданье и обереганьеЛунного очарованья, лишьПервое струящего мерцаньеТам, где блещет серебром камыш.Эта ночь — взлелеянное чудо:Ночь из тех узорчатых часов,Зыблемых над спящими, откудаРассыпается причуда снов,Падающих в душу, как на блюдоЗолотое — груда жемчугов.Этот отблеск — рост непобедимойМелопеи, ропоты разлук;Этот свет — предел невыразимойТишины, стук перлов, мимо рукРазлетающихся — мимо, мимо,Луциолами горящих вкруг.Дышат звезды белые — прерывно;Синий бархат неба — побледнел;Рог в оркестре прогудел призывно;Передлунный облак — дивно-бел…В белизне алея переливно,Шествует Лунина в наш предел.
1917
Закатный ветер
Веет древний ветрВ ветках вешних верб,Сучья гнутся, ломятся.Ветр, будь милосерд!Ветви взвиты вверх,Стоном их кто тронется?Час на краски щедр:В небе — алый герб,Весь закат — в веселии.Ветр, будь милосерд!Я, как брат Лаэрт,Плачу об Офелии.Бледен лунный серп.Там — тоска, ущерб;Здесь — все светом залито.Ветр, будь милосерд!Кто во прах поверг,Близ могилы, Гамлета?Вздрогнет каждый нерв…И из тайных недрПамять кажет облики…Ветр, будь милосерд!Верба, словно кедр,Шлет на стоны отклики.
1916
Ночной гном
Жутко в затворенной спальне.Сердце стучит все страдальней;Вторят часы все печальней;Кажется: в комнате дальнейПо золотой наковальнеБьет серебром
