Под небом тускло-синеватым,Ограждена зеленым скатомС узором белых повилик,Река колеблет еле внятноПо синеве стальные пятнаИ зыби цвета «электрик».Обрывки серых туч оселиК вершинам изумрудных елейИ загнутым плащам листвы;А, ближе, ветер — обессиленИ слабо реет вдоль извилинБолотно-матовой травы.Черты дороги — чуть заметны,Но к ним, как веер многоцветный,Примкнули кругозоры нив:Желтеет рожь, красна гречиха,Как сталь— овес, и льется тихоЛьна синеватого разлив.
Июль 1917
Ночью
Ночь
Пришла и мир отгородилаЗавесой черной от меня,Зажгла небесные кадила,Вновь начала богослуженье,И мирно разрешился в пеньеГул обессиленного дня.Стою во храмине безмерной,Под звездным куполом, один, —И все, что было достоверно,Развеяно во мгле простора,Под звуки неземного хора,Под светом неземных глубин.Пусть Ночь поет; пусть мировыеВершатся тайны предо мной;Пусть благостной евхаристииТоржественные миги минут;Пусть царские врата задвинутВсе той же черной пеленой.Причастник, прежней жизни коснойЯ буду ждать, преображен…А, сдвинув полог переносный,Ночь — бездну жизни обнаружит,И вот уже обедню служитВо мраке для других племен.
1916
Ночью у реки
Воды — свинца неподвижней; ивы безмолвно поникли;Объят ночным обаяньем выгнутый берег реки;Слиты в черту расстояньем, где-то дрожат огоньки.Мир в темноте непостижней; сумраки к тайнам привыкли…Сердце! зачем с ожиданьем биться в порыве тоски?Мирно смешайся с преданьем, чарами сон облеки!Чу! у излучины нижней — всхлип непонятный… Не крик ли?К омуту, с тихим рыданьем, быстро взнеслись две руки…Миг, — над безвестным страданьем тени опять глубоки.Слышал? То гибнет твой ближний! Словно в магическом циклеЗамкнуты вы заклинаньем! словно вы странно близки!Словно ты проклят стенаньем — там, у далекой луки!
