воду.

Савел никак не отреагировал на его отбытие, и это было вполне понятно – Тика из всей компании интересовал его меньше всех, и потеря бывшего коллеги никак не отразилась бы на решении той сверхзадачи, которая намертво застряла где-то в подкорке головного мозга. Ему вдруг захотелось одиночества, хотя бы на несколько минут, только бы никто не мельтешил перед глазами и не утруждал его слух дурацкими речами о здравом смысле и прочих пережитках приземленного сознания. Рядом лежали древние руины, и его вдруг потянуло туда, где найдется холодный камень, к которому можно приложить разгоряченную голову.

– Доктор, вы можете мне объяснить, что с ним твориться? – Зеро запалил мелкие прутики и ломал ветки с сухого дерева, на котором, по-прежнему с безучастным видом, сидела старушка Лола. – Он настолько на себя не похож…

– А вы, дженти Зеро, тоже были на себя совершенно не похожи, когда пытались проколоть его бамбуковой палкой? – Лола даже не посмотрела на него. – Время идет, люди меняются.

– Не бамбуковой, а костяной, – поправил ее Зеро. – Послушайте… Нас здесь четверо при одном пистолете, и если бы этот пистолет был у меня, это лично вам, доктор, сильно облегчило бы жизнь.

– Союзников ищете… По-моему, Тика – куда более естественная кандидатура.

– Тика и в обычной обстановке всегда себе на уме, и с тех пор, как мы оказались у ватахов, он что-то скрывает. Не знаю, почему, но я в этом уверен. Улыбается как-то загадочно.

– А я, значит, ничего не скрываю…

– Я ничего не скрываю. Мне скрывать нечего.

Лола усмехнулась, и в этот момент костер как раз разгорелся, осветив ее лицо, казавшееся восковой маской.

– Хорошо, Зеро… Мне, конечно, нужен союзник, и в этой роли вы меня устраиваете больше, чем все остальные вместе взятые… Значит, о советнике Баксе: он был направлен в пещеру, как вы уже знаете, и перед этим подвергся психо-кодированию. Первый уровень – непосредственно задание, второй, более глубокий – нацеленность на безусловное выполнение приказа. То, что произошло потом, вызвало стресс, который снял кодирование первого уровня, но второй остался в неприкосновенности. И как раз в этот момент он получил новое задание от какой-то вооруженной особы, которая, неизвестно как, оказалась там же. И теперь любое сомнение в том, что он сможет меня доставить в указанное место, вызывает у него такой душевный дискомфорт, что у него начинает развиваться паранойя, а два солнца, которые мы сегодня видели, могут процесс ускорить. Кстати, когда они появились, в первый момент я задумалась, а не поставить ли мне себе самой какой-нибудь диагноз. – Она внимательно, насколько это позволял свет еще не разгоревшегося костра, следила за выражением лица собеседника, и оно говорило о его абсолютной бесхитростности, что само по себе вызывало подозрения… – А теперь встречный вопрос: что вы искали в пещере?

– Я – ничего, – честно ответил Зеро.

– Хорошо… Спросим по другому: какого черта там понадобилось Департаменту, и на кой ему понадобились вы?

– А вы разве не знаете… – удивился Зеро, но, заметив, как стремительно тает интерес Лолы к этому разговору, поспешил ответить: – Тартаррин. Туда собирались выбрасывать отработанный тартаррин в промышленных масштабах. А я должен был разрекламировать эту идею в глазах мировой общественности. Я думал, вы знаете.

– В такие подробности меня никто не посвящал. У вас своя работа, у меня – своя. У Бакса вон – тоже работа. – Она посмотрела туда, где меж руинами покачивалась тень советника. – А теперь, раз уж мы союзники, давайте делиться впечатлениями, пока время есть.

– О чем?

– О том, что сегодня стряслось. Уверяю вас, два солнца на небе – это не коллективный бред и не массовая галлюцинация, уж я-то в этом кое-что понимаю. Итак?

Итак… Не было у Зеро иллюзий насчет того, что нашел он в лице старушки верного товарища и надежного союзника. Человек, способный на элементарные человеческие чувства, не смог бы заниматься тем, что творила доктор Гобит, выполняя служебные обязанности, хотя, сам-то он чем лучше…

– У меня есть соображения, доктор Гобит… – Зеро бросил в костер еще несколько веток. – Но они, боюсь, покажутся вам абсолютно нелепыми.

– Я внимательно слушаю. – В ее голосе прозвучали нотки нетерпения.

– Похоже, мы случайно открыли дверь – то ли в иное измерение, то ли в преисподнюю, то ли еще куда- то. – Зеро не отличался большой впечатлительностью, но когда он произнес вслух то, о чем и думать боялся, по спине пробежал холодок. – И оттуда вылезло нечто, которому никакой закон не писан, в том числе закон природы. Не для него писаны и физические формулы – он не от мира сего и может творить все, что заблагорассудится. А то, что мы никак не можем пробиться на северо-запад, тоже объяснимо… Мир защищается от вторжения, мир отгородился от пришельца. И мы попали с ним в одну мышеловку.

– Что ж… В этой версии есть логика. Но мне кажется, у вас было маловато информации, чтобы сочинить такую теорию. – Лола ему не доверяла, как, впрочем, и он не доверял Лоле. У них начинали складываться нормальные союзнические отношения.

– Кое-что мне приснилось…

Сначала послышался далекий рокот вертолета, а потом частый топот – Тика возвращался, видимо, так и не добравшись до ручья. Некоторое время вещали кусты, гремела пустая канистра, мелькал тусклый свет «жучка», а потом все стихло – Тика затаился, решив сначала посмотреть со стороны…

Рокот приближался. Через минуту луч прожектора уже пробежал по руинам и нащупал поляну, где горел костер. Зеро, прикрывая глаза от света, нырнул за бревно, и это спасло его. Выстрел прогремел не с вертолета, а со стороны руин, где бродил Савел. Первая пуля срезала сучок в метре от Лолы, которая так и не сдвинулась с места, а потом Бакс открыл огонь по вертолету. В ответ раздалось несколько автоматных очередей, с шипением распушилась в небе осветительная ракета. Машина зависла в метре от земли, распахнулась дверца, и на землю соскользнули две тени.

Они шли в сторону костра, пригнувшись, то и дело ныряя в ложбинки, а прожектор уткнулся лучом в