— Ну да. Сьюзан, только ты не похожа.

— Ты хочешь, чтобы я стала Сьюзан?

— Что? Да... верно... будешь Сьюзан? Ладно?

— Конечно, какой разговор. А как тебя зовут?

— Ски... меня зовут Ски... а ты Сьюзан, да?

— Да, Ски, я Сьюзан.

— Тогда почему ты не называешь меня Конни? Она всегда называла меня Конни... да, Конни, да, мой милый...

Я видел, как слеза скатилась у него по щеке. Даже в таком состоянии ему было трудно представлять эту шлюху своей любимой девушкой. Мне вдруг стало так тошно и так жаль бедного парня, что захотелось разнести эту забегаловку к чертовой матери. Ладно, хватит. Пора уводить его отсюда. Я допил пиво и встал из-за стола.

— Конни, милый, может, поедем ко мне?

Ски обнял ее.

— Да... мы поедем к тебе... ты будешь Сьюзан... и будешь называть меня Конни, хорошо?

— Какой разговор! Допивай и пошли. — Она подмигнула бармену, и тот поставил перед Ски еще один стакан, причем, как я успел заметить, что-то подсыпал туда.

— Ладно, подружка, концерт окончен. — Я подошел к ним. — Пошли, Ски, нам пора на базу.

— Как ты смеешь обзывать меня! — вскрикнула шлюха, что, наверное, служило сигналом для вышибал выставить меня отсюда.

— Кончай травить. Я забираю его домой. И его деньги тоже. Так что отвали.

— Эй, морпех! — крикнул бармен. — В нашем баре никто не может оскорблять женщин.

Потеряв терпение, я повернулся к нему, и в этот момент кто-то ударил меня по голове. Все поплыло перед глазами и, словно у тумане, я почувствовал, как меня подняли и куда-то понесли. Потом сознание отключилось...

— Мак! Мак! Очнись! Что случилось? Где Ски?

Я открыл глаза и увидел перед собой Дэнни.

— Черный ход! — прохрипел я. — Они наверняка ушли черным ходом!

Сестра Мэри сорвался с места, но вскоре вернулся.

— Я видел, как они садились в такси, — доложил он. — Ски, по-моему, уже отключился.

Я кое-как поднялся на ноги. Все плыло перед глазами.

— Давай разнесем этот притон, — предложил Энди, сжав громадные кулаки.

— Нет, иначе через пять минут здесь будет патруль. Сделаем вот что. Энди, ты выглядишь постарше остальных, поэтому возьмешь мое удостоверение личности и пойдешь туда. Попробуй потолковать с барменом наедине. Узнай, куда они увезли Ски.

Энди отсутствовал минут десять, но, как видно, провел их с пользой.

— Отель «Ритц», — коротко доложил он, вернувшись.

Мы поймали такси и дали водителю адрес.

— Как тебе удалось узнать? — спросил Мэрион, пока машина мчалась по городу.

— Очень просто. Я сказал бармену, что у меня есть несколько камешков и золотишко, от которого хотелось бы избавиться. Те, кто работают со шлюхами, частенько скупают краденое. Мы прошли в заднюю комнату, а дальше дело техники.

— Он не предупредит их, что мы едем?

— В ближайшее время вряд ли.

— Надеюсь, ты не убил его?

— Надеюсь, нет, но настучал по костям, как положено. А когда он придет в себя, то не сможет выйти из комнаты, потому что ключ у меня. — Энди продемонстрировал нам ключ и выбросил его в окно.

Несколько минут спустя мы ворвались в пустой холл третьеразрядного отеля. Ночной портье не успел опомниться, как я взял его за шиворот и шмякнул о стену.

— Морпех и брюнетка. Какой номер? Быстро!

Портье смотрел на нас ошалевшими глазами, пока Дэнни не замахнулся на него.

— Ребята, мне неприятности ни к чему. Я просто работаю здесь, Комната два-двадцать в конце коридора направо.

— Мэрион! Останешься здесь и составишь компанию этому джентльмену.

Сестра Мэри обнял портье за плечи и, усадив его на стул, облокотился на стойку.

— Дорогой друг, для меня было бы большой честью узнать вашу точку зрения по поводу вечной полемики о достоинствах музыки Брамса и Вагнера. Сам-то я предпочитаю Брамса, но всегда готов выслушать достойного оппонента...

...Тем временем мы, намотав на руки ремни, выбили дверь и вломились в комнату два-двадцать.

Ски бесчувственно лежал на кровати. Рядом с ним сутенер шлюхи пересчитывал деньги. Сама шлюха с бокалом в руке стояла у комода.

— Осторожно! — На голову Энди обрушился стул, и он упал на колени.

Проститутка метнулась к двери, но Дэнни перехватил ее и швырнул в угол. Я молча наступал на сутенера, который в одной руке сжимал нож, а в другой деньги Ски.

— Посмотрите на него, ребята, — сказал я. — Это классический пример человека, который не умеет обращаться с ножом.

С этими словами я в два приема выбил у него нож и, заломив руку, забрал деньги. Энди, придя в себя, поднялся и подошел к проститутке. Она всхлипывала в углу, закрывая руками лицо.

— Ребята, не надо... не трогайте меня.

— Не надо, говоришь? — прошипел Энди.

Его лицо нам не понравилось. В таком состоянии он мог одним ударом убить ее.

— Энди! Все! На сегодня хватит! — скомандовал я и, повернувшись к проститутке, добавил: — Но если я еще раз увижу тебя в городе, то пеняй на себя.

— Патруль! — В комнату ворвался Мэрион.

Энди не мешкая перекинул Ски через плечо, и мы строго по уставу, «четко и организованно» ретировались по пожарной лестнице.

Обучение батальона шло медленно, но зато то, что эти юнцы усваивали, они уже не забывали, и мало-помалу старые волки Корпуса меняли к ним отношение. И однажды до нас наконец дошла новость о первом шаге, сделанном на пути к победе. Это было 7 августа 1942 года. Первая дивизия морской пехоты и приданные ей части высадились на острове под названием Гвадалканал. Что и говорить, мы были горды тем, что из всей американской армии именно морпехам поручили вести первые наступательный действия с начала войны.

В казармах эту новость сначала услышали по радио, а потом пришли газеты...

Дэнни Форрестер медленно отложил газету и уронил голову на руки, сдерживая слезы. Потом резко поднялся и вышел из казармы. Я подобрал упавшую газету. На первой странице был список погибших в боевых действиях:

Аарон Якоб, капрал, Ньюбери, Коннектикут.

Бернс Жозеф, рядовой, Сан-Франциско, Калифорния.

Никс Джеймс, лейтенант, Литл Рок, Арканзас.

Нортон Милтон, капрал, Филадельфия, Пенсильвания.

Я собрал отделение вокруг своей койки.

— Значит, расклад такой, ребята: я только что из штаба, и нам дали четыре отпускных на наше отделение. Вас девять человек. Меня и Бернсайда считать не будем. Две недели отпуска, включая дорогу. По-моему, справедливо, если вы бросите жребий.

— Погоди, Мак, — вмешался Энди. — Меня сразу можно вычеркнуть... Мне, собственно, некуда ехать.

— Меня тоже, — подал голос Ски, и они с Энди отошли в сторону.

— Ладно. Я кладу в каску семь бумажек с номерами от одного до семи. Первые четыре номера едут в