Все это я слышала от Джеймса. А однажды вечером Диана вернулась с лекции, посвященной СПИДу, и принялась обсуждать со мной эту проблему.

— Интересно, что будет твориться во дворце, если кто–нибудь окажется инфицирован, — сказала она и многозначительно взглянула на меня. — Насколько я знаю, если один заболеет, то все остальные начнут умирать, как мухи. Ужас!

У Дианы было много друзей–гомосексуалистов, и она никогда не морализировала на эту тему. Тем не менее она реалистично оценивала опасность распространения СПИДа во дворце.

— Можете представить себе последствия? — с ужасом спрашивала она.

* * *

Стояло жаркое лето. Чарльз все чаще приглашал своих друзей в Хайгроув пропустить по стаканчику или пообедать. Диана обычно не присоединялась к ним, а шла спать или просила принести обед к ней в комнату.

Палмер–Томкинсоны были старинными приятелями Чарльза и, кроме того, дружили с Паркер Боулзами. Они часто обедали с принцем, и после первого шока, когда Диана убежала к себе в комнату, принцессе пришлось примириться с ситуацией. Джоффри Кента, владельца бюро путешествий «Аберкоми и Кент», тоже постоянно приглашали на ужин, особенно летом, поскольку он ежегодно жертвовал команде, в составе которой принц играл в поло, около четверти миллиона фунтов. Его жена Джори, американская миллионерша, была старше мужа. Она страшно гордилась своими приятельскими отношениями с принцем.

Кенты и Палмер–Томкинсоны, приезжая в Хайгроув, всегда были вежливы с персоналом. Все эти трудные годы они оказывали успокаивающее и облагораживающее влияние на Чарльза, и я просто не представляю, как без них он смог бы все это выдержать.

Диана, в свою очередь, продолжала приглашать Джеймса Хьюита и других знакомых, вроде Кэролайн и Уильяма Бартоломью, когда Чарльза не было дома. В отличие от Дианы, которая могла удалиться в свою комнату, даже не поздоровавшись с друзьями принца, Чарльз был неспособен игнорировать гостей. Поэтому ради собственного спокойствия Диане было легче дождаться отъезда мужа. Она приглашала семейство Бартоломью в августе, когда Чарльз отправился в круиз по Западным островам на борту «Британии». Принц неизменно спрашивал, не хочет ли Диана составить ему компанию, но всегда получал отказ.

— Слава Богу, я не обязана в этом участвовать, — говорила Диана после его отъезда. — Наконец–то я смогу немного заняться собой.

В начале каникул Уильям с несколькими друзьями уехал в Португалию, но в августе должен был вернуться в Биркхолл. Диана с неохотой согласилась провести там несколько дней с детьми, но без особой радости думала о предстоящей поездке.

— Там все так регламентировано, никакой свободы, — жаловалась она Эвелин.

Кроме того, она опасалась за поведение мальчиков, которые в присутствии королевы обычно проявляли характер. Уильям вырос и уже не закатывал истерики, когда не получал того, что хотел, но все еще тайно рассчитывал на возможные поблажки. В Балморале и Сандринхеме особенно доставалось няням, которым приходилось возвращать мальчиков с небес на грешную землю после всплеска всеобщего внимания и восхищения. В их обязанности входило обучить Уильяма и Гарри спокойно реагировать на это и не думать, что им все позволено.

Диана, которая поддерживала близкие отношения со своей горничной Фэй Маршалси, была не на шутку взволнована известием о новом любовном приключении девушки и давала ей вещи из своего гардероба, чтобы та надевала их на свидания. Фэй и принцесса чувствовали себя абсолютно счастливыми, обсуждая какого–нибудь мужчину или сплетничая. Эта была вполне житейская и довольно забавная черта характера Дианы — если только объектом пересудов не являлись вы сами. Манера Дианы разговаривать с низшими на равных имела и неприятную сторону. Принцесса могла свободно болтать с вами, а через минуту устроить разнос, полагая, что что–то сделано не так, как следовало бы. О ее способности «доставать» людей ходили легенды, так же, как о подслушивании разговоров прислуги и склонности неожиданно менять свои планы.

Как–то в сентябре Диана должна была улететь из Хайгроува на вертолете. Она заняла место в кабине, а обслуживающий персонал собрался у парадного крыльца, чтобы проводить ее. Когда хозяева покидали дом, у нас оставалось немного времени для отдыха. Пол, я и горничные обычно уезжали на несколько часов либо домой, либо в город за покупками. Утомленные бесконечными заботами — рабочий день иногда длился по четырнадцать–пятнадцать часов, — многие из нас просто ложились спать. В тот раз едва я задремала, как с ужасом услышала, что вертолет возвращается. Выбежав наружу, я увидела Пола и еще нескольких человек, бросившихся назад. Тяжело дыша, я ринулась на кухню, где мне сообщили, что произошла техническая поломка и было решено ехать на машине.

Диана расхаживала по холлу, поглядывая на часы. Увидев меня и Пола, она рассмеялась:

— Вижу, что вы не спите, даже когда меня нет! Прощу прощения, что побеспокоила вас.

С этими словами она села в машину и уехала.

— Похоже, она беспокоится лишь о том, чтобы не опоздать на встречу, — заметил Пол. — Я рад, что все это показалось ей забавным.

В таком же хорошем настроении Диана пребывала во время визита своей сестры Джейн с детьми. Дом наполнился шумом и детскими голосами, и принцесса, обнимающая сразу нескольких ребятишек, казалась такой счастливой, как никогда раньше. Диана словно забывала о себе в присутствии своих и чужих детей, возвращаясь к спокойной жизни до замужества, когда она была воспитательницей в детском саду.

В октябре Чарльз опять уехал в Шотландию, и она пригласила на выходные в Хайгроув свою близкую приятельницу Катарину Сомс и ее маленького сына Гарри. Высокая светловолосая Катарина, наследница Жордена Матиесона, была замужем за членом парламента Николасом Сомсом, внуком сэра Уинстона Черчиля и бывшим конюшим принца Чарльза. Брак Катарины разваливался, и она собиралась оставить своего эксцентричного члена парламента ради спортсмена–лыжника. В следующий уик–энд Катарина приехала одна и надолго закрылась с принцессой в ее гостиной. Катарина и Диана оказывали друг другу поддержку в трудные времена. Они часто гуляли по саду, надев длинные теплые пальто и резиновые сапоги, и обсуждали свои проблемы.

* * *

Чарльз, похоже, все–таки решил сделать шаг к примирению.

— Думаю, вы можете поехать с нами на фейерверк в Тетбери, — однажды холодным зимним вечером объявил он некоторым из работавших в доме. — Для нас это обязанность, но там может быть довольно весело.

Небольшая компания забралась в «ленд–ровер»: Пол, Мария с двумя сыновьями, принцесса, Уильям, Гарри и я. Это было замечательно! Мы спокойно прогуливались в ожидании начала праздника.

— Совсем как нормальные люди, — сказала Диана, когда мы нашли удобное место.

Принц подошел к тележке с хот–догами и, несказанно поразив продавца, заказал десять штук для всей компании, хотя сам есть не стал. Желающие также получили сахарную вату — все за счет принца.

Внезапно все вокруг загремело, и небо озарилось яркими вспышками — представление началось. Через несколько минут разноцветные огни засверкали прямо среди нас. Я в страхе оглянулась, думая, что фейерверк взрывается слишком близко.

— Проклятая пресса! — крикнул принц, уводя Диану и детей от группы фотографов. Диана с Уильямом и Гарри забралась на заднее сиденье машины, а я расположилась впереди.

Репортеры, вероятно, были разочарованы. На единственном снимке, который они смогли сделать, оказалась сердитая женщина средних лет — я, — хмуро смотрящая через лобовое стекло, недовольная тем, что папарацци испортили такой чудесный вечер.