– А помнишь, Иисус Христос сказал, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти в Царство Божие?[2]

– И что? Разве Он сказал, что это невозможно? – усмехнулась Оксана. – Он сказал, что это трудно. Но мы же не ищем легких путей!

– Не знаю! – помотал головой Александр. – Если ты считаешь, что возможно протащить верблюда через иголку…

– Ну, если уж мы начали говорить о притчах Иисуса, – оживилась Оксана, – то давай вспомним и ту, где он сказал своим ученикам: «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас».[3] А ты говоришь – верблюд… Нет! Лично мне путь аскезы правильным не кажется! По-моему, он ведет в тупик.

– Ну почему сразу в тупик? – возразил Александр. – А Будда? Он пришел к просветлению, когда чуть не умер от истощения под своим деревом.

– А знаешь, в чем заключалось его просветление? – засмеялась Оксана.

– В чем?

– Он осознал, что все хорошо в меру! Я фильм смотрела о буддизме, там как раз показан этот эпизод: Гаутама несколько лет сидел на берегу под деревом, но просветление никак не наступало. И тогда он понял, что выбрал не тот путь. Собрался было встать и уйти, но от голода не смог подняться. И вот, думая, что сейчас умрет, он в последний раз взглянул вокруг. И вдруг заметил лодку, в которой плыли странствующие артисты. Один из них учил другого настраивать лютню: «Если ты натянешь струну слабо, то она не будет звучать, а если слишком сильно, то она порвется». И тут Гаутама увидел суть истинного пути и пробудился.

– Ну, вот видишь! – обрадовался Александр.

– Что «видишь»? – удивилась Оксана. – Ви-жу, что для просветления аскеза и самоистязание вовсе и не нужны. Нужна золотая середина, чтобы духовный уровень был в гармонии с материальным.

– Но ведь достиг просветления он именно в момент, когда готов уже был умереть!

– Нет! Ты не понял! Просветления он достиг, когда услышал пример со струной!

– Оксана! – усмехнулся Александр. – Ну я вот сейчас тоже только что услышал эту притчу, но что-то не чувствую внезапного «просветления». Или, может быть, все, кто прочитал ее, тоже уже будды?

– Хм… Но ведь если бы он не осознал, что «перетянул струну», то просто умер бы от голода, и не было бы никакого просветления! Значит, сама по себе аскеза не ведет в рай!

– Ну, сама по себе… согласен… Но никто и не говорит о просто аскезе! Нужно еще… развиваться… духовно.

– О боже! Только не это! – застонала Оксана и уткнулась лицом в ладони.

– Ты о чем? – растерялся Александр.

– Не говори мне о «духовном развитии»! У меня уже оскомина от этих слов!

– Где же ты успела ее набить?

– Да… – Оксана махнула рукой и засмеялась. – В одной секте… Да я прекрасно понимаю, что это означает, но когда слышишь это от людей, которые…

– Которые что?

– Ну, в общем, есть такой контингент «духовных», которые хвастают тем, что достигли такого уровня развития, что могут стать незаметными для кондуктора в трамвае, и поэтому ездят «зайцами». Они цитируют Христа – мол, «взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут…»[4] – и гордятся тем, что нигде не работают и живут без денег, при этом как птицы клюют с общего стола на халяву. Да ладно, не жалко угостить, но противно смотреть, как эта воинствующая нищета пытается учить «духовному развитию» тех, кто их подкармливает.

Оксана продолжала что-то возбужденно говорить, а Александр все глубже проваливался во тьму собственного комплекса неполноценности. Под ребрами накалялись адские угли, выплевывая злобные синие язычки под левую лопатку.

– Ну, вот ты мне скажи, что такое, по-твоему, «духовное развитие»? – Оксана толкнула его легонько в плечо.

Александр молчал, боясь шевельнуться и выплеснуть черную ярость, которая уже кипела в груди, пузырясь и обжигая брызгами горло.

– Э-э-эй! Я тут вообще с кем разговариваю? – Оксана толкнула его посильнее.

Он резко дернул плечом и закрыл ладонями исказившееся гневом лицо.

– Саш! Что случилось? – испуганно прошептала Оксана, не рискуя больше трогать его. – Я что-то не то сказала?

Александр всю волю направил на контроль своего тела, зная, что в подобном состоянии оно способно сотворить любую глупость. Он вспомнил про «кристалл», но также вспомнил, что уже несколько раз прибегал к этому методу, чтобы справиться с комплексом нищеты, который все чаще и чаще проявлялся в нем при общении с богатыми друзьями. С каждым разом душевная боль становилась все ярче, и контролировать ее становилось все сложнее. «Кристалл» лишь на время гасил ее.

«Надо найти корень проблемы!» – осознал Александр, но засомневался, способен ли он сделать это, подобно Оксане. Да и время сейчас было не совсем подходящее для длительных погружений в дебри генетической памяти. Поэтому Александр снова выстроил лучи и с блаженством ощутил, как божественная свежесть заполняет грудь и расслабляет скованные мышцы. Через минуту он открыл глаза и глубоко вздохнул. Где-то в боку застывшим комом ощущался остаток проблемы. Александр понимал, что это последняя отсрочка.

– Извини, – повернулся он к Оксане и улыбнулся. – Что-то печенку прихватило, пришлось немного уйти в себя и поработать. О чем ты говорила?

– Я рассказывала про серединный путь Будды. Истинное духовное развитие возможно лишь при соответствующем материальном. И нельзя уходить ни в одну из этих крайностей.

– Наверное, ты права. А у меня вот материальное сильно хромает. Видимо, потому и духовное не продвигается… А я-то думал, как это лучи, уходя в разные стороны, приходят к центру?

– Лучи? – удивилась Оксана. – Ах да! Это ты про мой сон…

Потом они долго лежали на траве, задумчиво глядя в небо и размышляя.

– Слушай, – нарушил молчание Александр.

– М-м-м? – отозвалась Оксана.

– Так получается, что в монастыре проходят оба пути одновременно. Монахи ничего своего не имеют, сознательно истязают свое тело постом, тяжелым физическим трудом и воздержанием от всех мирских удовольствий. Но при этом монастырь владеет землей, скотом, деньгами и прочими материальными ценностями. Получается, что каждый монах – и аскет, и богач.

Оксана улыбнулась:

– Так ведь это и без монастырей можно.

Она вспомнила промокшую палатку, свое зудящее, измученное тело, готовое отдать все деньги, лишь бы оказаться дома… И слава богу, что это было невозможно! Оксана даже вздрогнула от мысли, что она не прошла бы тот путь до конца и не встретила Александра.

– Знаешь, – она села, – я думаю, что даже очень богатые души иногда сознательно создают себе ужасные условия, чтобы… э-э-э… чтобы…

– Ну, вот мы и вернулись к верблюду и иголке, – засмеялся Александр, приподнявшись на локте.

– Я сказала «иногда»! – воскликнула Оксана и в шутку замахнулась на него травинкой.

– Не знаю, не знаю! – Александр прикрыл голову рукой. – Сиддхартха Гаутама навсегда ушел из царского дворца, чтобы стать Буддой! Что ему мешало медитировать в комфорте?

– Слабак был потому что! – засмеялась Оксана и все-таки стукнула Александра по макушке.

Шумная внезапная возня вспугнула стайку мерцалок.

– Салют! – радостно закричал Александр и вскочил. Зачерпнув из речки пригоршню мелких камешков, он как в детстве начал бросать их в скопления насекомых. Воздух засверкал, словно в волшебной сказке, речная рябь раскрасилась голубыми и зелеными бликами. Оксана даже перестала дышать от восторга.

Неоновые искорки еще долго кружили над поляной, прежде чем вновь усыпали землю.