– Выложите все из карманов верхней одежды. – Земцов морщился, старея на глазах, и по всему было видно, как тяжело ему даются подобные распоряжения.
Ключи, сигареты, запасные магазины к пистолетам, удостоверения, записные книжки…
Земцов дотянулся до куртки Ковалевского и перевернул ее вверх полами.
Блак!
– Она? – глухо спросил Земцов.
Я кивнул головой и добавил:
– Да.
– Что происходит? – Макс смотрел то на меня, то на Земцова.
– Вторая такая у Ступицына, – объяснил Александр Владимирович.
Макс стоял и смотрел на пол. Он все уже понял. Он не мог понять только одного – только что с этим человеком они собирались пить чай и в очередной раз проклинать трудоголизм Земцова, который не дает им покоя ни днем, ни ночью. Еще две минуты назад!
– Это правда? – Он повернул голову к Ковалевскому.
– Это все слова, – заверил его тот.
Не тот ответ. И Макс развернулся всем телом…
Глава 13
– На каком канале вы работали, урод моральный? – Земцов сидел на столе и вертел в руках радиостанцию.
Сдерживая льющуюся из носа кровь, Ковалевский боком сидел на стуле посреди кабинета. Еле успокоившийся Макс, уже в свитере, глухо бормотал проклятия, пытаясь вынуть из пачки сигарету.
– На втором…
– Он же все знал! – взорвался Макс. – Ступицын знал каждый наш шаг! Теперь я понимаю, почему
– Когда ты стал работать на Ступицына? – Пащенко надоело стоять в дверях, и он сел рядом с Ковалевским. – Только не говори, что с момента получения от него радиостанции. Первый звонок с мобильного телефона «убойника» в твой кабинет операторы «БиЛайн» засекли в середине месяца.
Да, так оно и было. Связь Ковалевского со Ступицыным состоялась на следующий день после того, как я, вернувшись из Новосибирска, встретился с Земцовым. После этого капитан из ГУВД в полном объеме обладал информацией относительно всех движений РУБОП, то есть и моих. Неудивительно, что мы всегда опаздывали.
– Когда у вас был последний сеанс связи?
– Сегодня. – Ковалевский говорил ртом, так как нос был зажат. – Час назад. Я сказал ему, что вы приехали в РУБОП.
– Где он?
– Я никогда не знал, где он. Я лишь сообщал информацию.
– Чем же он так тебя зацепил, Ковалевский? – поинтересовался я. Мне была очень интересна природа превращения человека в животное. – Деньги? Компромат?
– У меня брата в сентябре за разбой закрыли. Дело передали в Кировский районный суд. Он обещал для брата условный приговор выхлопотать…
– А как фамилия судьи, что дело рассматривать будет?
– Квитко Михаил Леонидович.
– Это ты «попал»! – улыбнулся я. – Вместе со своим братом! Квитко берет взятки исключительно билетами на матчи плей-офф кубка Стэнли. У тебя или Ступицына есть такие билеты? Тебя купили, как ребенка. Я помню случай, когда Миша Квитко на пинках вышибал из кабинета адвоката, который предложил взять у потерпевших «под него» деньги и поделить. Твоего брата ждет от трех до десяти, или – от шести до пятнадцати. Извини, точно сказать не могу. Дело не листал.
Дальнейшее напрашивалось само собой. В наших руках был «радист», «шифр» и «передатчик». Военная контрразведка в подобных случаях хлопает пробками от шампанского.
Я взглянул на часы. Было двенадцать часов ночи. Самое время позвонить председателю Областного суда домой.
– Игорь Матвеевич, не разбудил?
– Струге, вы окончательно сошли с ума?
– Нет еще. Я все думаю… Дешевле, чем у меня, шифера вам не приобрести нигде. А у меня как раз на две крыши. На две больших крыши. Как раз то, что вам нужно.
– Струге, о состоянии вашего здоровья я завтра же поставлю вопрос на Совете Судей.
– Обязательно. А я на Совет принесу копию справки-счета на покупку вами автомобиля «Форд» двухтысячного года выпуска. Вам хоть известно, что за фирма произвела перечисление на счет магазина? Мне тут случайно удалось узнать, что данным благотворителем является организация по торговле горючим. Как ни странно это выглядит, но учредителем является некто Гуров. Незнакомая фамилия? Кстати, он имел глупость быть задержанным за организацию ряда убийств и сейчас дает кое-какие показания. Вы подумайте насчет шифера. Я вам еще позвоню.
Положив трубку, я сладко потянулся.
– Все, Ковалевский, за работу!
– Нет, еще не все, – твердо сказал Саша, и я в очередной раз убедился в том, что настоящий опер
Ковалевский секунду помялся:
– В начале разговора мне нужно сказать: «Это я»…
Земцов усмехнулся и положил ему руку на плечо.
– А я-то думал, что в моем отделе работают одни профессионалы! – Его лицо вдруг стало серьезным. – Ежу понятно, что это ТЫ, раз радиостанций всего две! Ты думаешь, что Ступицын такой же идиот, как и ты, раз согласился на такую глупость? Не заставляй меня применять к тебе меры превентивного характера! Последний раз спрашиваю – условный сигнал работы «под контролем»?
Врать второй раз было бы уже несерьезно. И потом Ковалевский наверняка знал, что такое «меры превентивного характера».
– Если все нормально, я должен сказать: «Третий, Первому». Если нет: «Пятый, Первому».
– Похоже на правду, – согласился я. – Только если ты сейчас продолжаешь «спасать» своего брата, то совершаешь самую большую ошибку в своей жизни. Возьми радиостанцию!
После того, как он ее включил, я ему продиктовал сообщение.
– Третий, Первому…
Мгновенная реакция на том конце связи.
– Слушаю, Первый!
– Нужно срочно встретиться. В два часа будь за кинотеатром «Аврора», около строящегося дома.
– Что за спешка? Зачем нам встречаться?
– У меня нет возможности долго говорить, а сказать нужно много. Это очень важно. Все, до встречи.
Земцов забрал у него станцию.
– Начало хорошее. Макс, отведи его в дежурку и посади в камеру. Проследи, чтобы он сидел один.
Когда они вышли, Земцов стал распаковывать пачку чая. Самое страшное для него уже случилось. А самое главное оставалось впереди. Нужно будет суметь ответить на вопрос начальника РУБОП: «Как, Земцов, в твоем отделе столько времени смогла работать «сука?». Ничего, Саша ответит, я уверен.
Макс вернулся с Сычевым, и остаток времени мы молча пили чай. Каждый думал о своем, но я уверен – никто из оперов на Земцова не обижался. Дело настолько же привычное, насколько неприятное. Если кто-то
