Можно, конечно, было бы отдать ему Рольфа. Но тогда я сразу потерял бы жизнь. И не только я. Пес у сестры Пермякова, а привычки оставлять свидетелей я за Гуроном в последнее время не наблюдал. Я просто не мог отдать Рольфа. Пострадал бы не он, а люди. Тупить, Струге, тупить.
– Стихи…
– Что? – прошептал Гурон. – Какие стихи? Ты что, тупишь, что ли?! Я же тебя завалю здесь, уебка, как барана! Что за собака у меня, урод?!
– Пятнадцать суток за неуважение к суду…
Гурон бросился ко мне, но в этот момент в кармане его пиджака запиликал телефон. Он секунду думал – «валить меня, как барана» или сначала ответить? Потом, видимо, решил, что я никуда не денусь, а вот информация «пролетит» мимо.
– Да? Да… Да… Хорошо, я сейчас подъеду.
Сунув в карман телефон, он встал надо мной в задумчивой позе. Я вытер сочащуюся из носа кровь. Экзекуция откладывалась.
– Я скоро вернусь, – пообещал Гурон. – Ты никуда не уходи.
Лягнув меня напоследок, как конь, он приказал какому-то Свату стеречь меня и не «покупаться на шнягу».
– Он хитрый, сука, – кивал на меня Гурон, одеваясь. – Лису посреди поля лоханет. Помни, что случилось с Витей, и не повторяй его глупость.
После этих увещеваний братва покинула квартиру. Один из них вел под руку шатающегося Пашу. Сват еще до их ухода пристегнул меня наручниками к батарее, а сейчас что-то жевал на кухне. По телевизору давали «Вести». В Волгограде избили сотрудника милиции, прокуратура возбудила уголовное дело. У какого нелюдя поднялась на святое рука? Сотрудника милиции-то?! Самое главное –
Я окинул пространство взглядом. Пока Сват чем-то хрустит, как телок перед яслями, нужно оценить обстановку. Во-первых, нужно дотянуться вон до той вилки, что лежит на столике рядом с тарелкой. Гурон, пока я был в отключке, кушали колбаску с яичками. И запивали минералкой. Полулитровая бутылочка «Боржоми». Традиционная еда тех, у кого времени в обрез – судей да бандитов.
Рукой не дотянуться.
Вытянув ногу, я зацепил столик ногой. Бесшумно скользя по ковровому покрытию, он подъехал ко мне. Взяв вилку, я отодвинул стол на прежнее место.
Сват продолжал что-то поглощать в непомерных количествах. Кукурузные палочки, что ли? Кушай, Сват, кушай! Наедайся так, чтобы на том свете голодать не пришлось… Я согнул у вилки один из зубцов.
Милицейские наручники – фикция. Такая же, как на войне – пистолет Макарова. Через несколько секунд браслеты повисли на батарее. Сейчас можно воочию убедиться в том, что жрет Сват. Случай с «Витей» его ничему не научил. Гурон как в воду смотрел, когда его предупреждал! Накаркал…
Захватив со столика пустую бутылку, я вздохнул и направился на кухню.
Видел бы сейчас Лукин, чем занимается мировой судья Струге.
Сват сидел, смотрел в окно и задумчиво пережевывал чипсы. Уберегая себя и дело от моей хитрости, он решил поступить просто – не сидеть со мной в одной комнате, чтобы со мной же не разговаривать. Хотел как лучше, а вышло как всегда.
Бутылка разбилась о его голову вдребезги, как о чугунный котелок. Я даже испугался, что он сейчас положит руку на череп и обиженно скажет: «Че, дурак?! Больно же»! Пока я думал, чем добавить, Сват свалился со стула. Как ни кощунственно это звучит, у меня отлегло от души. Схватив охранника под мышки, я поволок его к батарее. Вскоре он оказался на моем месте в той же позе. В карманах куртки парня я обнаружил пистолет ТТ, паспорт на имя Сватникова Игоря Михайловича и портмоне с деньгами. Портмоне я вернул на место, а пистолет с документами положил во внутренний карман своей дубленки. Меня подстегивало чувство побыстрее уйти из этой квартиры. Вместе с тем, уйти просто так я не мог. Куда поехал Гурон и каковы его планы?
После пятой пощечины Сват стал приходить в себя. Чипсы вываливались из его рта, как из мясорубки. Едва его взгляд принял осмысленное выражение, я спросил:
– Куда поехал Гурон? Только быстро! Я тебя прессовать не намерен!
Ствол погрузился в его переполненный чипсами рот. Когда ужас в его глазах достиг своего апогея, я спросил:
– Ну?!
– Они с ментом около ТЮЗа встречаются!
– Мент – Ступицын?
– Да…
Я поднялся и направился к двери. Все тело ломило от ударов. Появляться в таком виде на улице мне не хотелось. Я свернул в ванную и намочил полотенце. Уже в дверях услышал голос Свата:
– Он меня убьет…
Прости, браток, но ничем тебе помочь не могу. И не хочу, что самое главное.
Этаж был третий. Сейчас я считал хорошо. По дороге я успел вытереться мокрым полотенцем. Бросив его в темноту, под лестницу, я приоткрыл дверь.
– Мать-перемать! Тебя хоть на минуту можно одного оставить?! Я ведь ушел всего на пять минут! За это время ты успел опять вляпаться в дерьмо…
Я понимаю гнев Пащенко. Сейчас, лежа на его диване с коробкой ледяных котлет из морозильника на голове, очень легко представить, что он пережил. Испуг, замешанный на чувстве полной беспомощности. Если бы на его месте был я, то не исключено, что мной овладела бы паника.
– Убери эту коробку, – попросил я. – Лоб уже разламывается от холода!
Через десять минут котлеты уже жарились. Я и не знал, что иногда лед можно заменять субпродуктами.
– Ты лицо свое в зеркало видел? – спросил прокурор. – Иди, подойди к зеркалу.
– Боюсь, – признался я. – Что теперь Саше говорить?
Пащенко едва не задохнулся от злости.
– Ты еще доживи до Саши!
После того, как я ему позвонил, он тут же примчался за мной на чьей-то «семерке». Увидев меня, побледнел и повез к себе. Пообещав в который раз не вляпаться в историю, я остался, а он помчался к ТЮЗу. То, что он там увидел, потрясло не столько его, сколько меня. Действительно, у театра Гурон встречался со Ступицыным, но, помимо этого, рядом с «Мерседесом» бандита и «Маздой», за рулем которой приехал на встречу начальник «убойного» отдела, стояла «Волга»… председателя Областного суда Лукина! И весь разговор проходил именно в «Волге».
Как удивительно все переплелось! Милиционер, председатель суда и бандит Гуров в одной машине. Менее всего это похоже на отправление правосудия. А я удивлялся, откуда у Лукина деньги на новый «Форд» и строительство двух особняков…
Я вспомнил, как на одной из судейских конференций Лукину задали вопрос:
– Куда уходят средства, выделяемые судьям на квартиры и путевки в санатории?
Лукин не успел открыть рот, чтобы в очередной раз свалить вину на вокруг сидящих, как подскочила одна из судей Кировского суда и запричитала:
– Я не могу понять, как можно в чем-то обвинять нашего уважаемого председателя Областного суда?! Он столько для нас делает!
Вот из-за таких вот «проституток» и наживают свой жир Лукины. Причем совершенно безболезненно и уверенно. Вот поэтому каторжане, наподобие Гурона, и позволяют себе захватывать в плен судей и издеваться над ними, как над рыночными торговцами! Потому и менты, наподобие Ступицына, позволяют себе делать то, что нормальный милиционер не позволит себе сделать в самом кошмарном сне! О каком уважении к суду может идти речь, если самый главный судья области строит себе особняки и покупает иномарки? Кто я для Гурова и Ступицына? Материал, который нужно отработать и выкинуть! И каким бы
