– Проводите женщину за ворота! – непреклонно приказала Ксения.
– Подождите! – опомнился Дуся. – Что это такое? Значит, Марфе Николаевне погадали, а мы обделенными останемся? Мне тоже надо!
Гадалка уже не хотела никому гадать: в ее планы не входила эта парочка. Однако она терпеливо уселась и устало спросила:
– А ты чего хочешь узнать, болезный? Вот, смотри… – Она ловко разложила карты на столе и ткнула пальцем в крестовую шестерку. – Вот! Так я и говорила – возле тебя тоже смерть кружится, видишь, шестерка крестовая падает. Надо тебе переезжать отседова.
– Нет, ну это уже скучно: всем одно и то же, – скуксился Дуся. – Вы там получше поглядите, мне нигде богатство не светит?
– Богатство? Ха! Это только у тебя в голубых мечтах! Девушка, а ты что же пыхтишь? Садись ближе, и тебе раскину.
– Мне не надо гадать, все равно это одно шарлатанство! – гордо дернула головкой Ксения.
– Ну это ты зря, – не согласилась тетка. – Вот вижу, что ты скоро замуж за этого бугая выйдешь, а потом…
– Три раза «ха»! Я уже замужем! И хватит мозги людям закручивать! Освободите помещение! Макс! Помоги женщине выйти!
– Девушка, милая, чего ты так прогневалась-то? Не обижайся, тебе тоже смерть, если что, – напоследок пыталась утешить гадалка. – Надо бежать из дома. Всем.
– Мне бежать некуда, я хозяйка, а вам придется. Макс, я же просила, проводи женщину.
Все задвигались, засуетились, стали выпроваживать гостью, и только Люся сидела как остекленевшая, подперев щеку и уставившись в одну точку.
Алекса все еще не было, и Дуся всерьез собрался побеседовать с Ксенией по поводу расследования – надо же было доказать, что он не с дуру залез в эту вонючую лужу! И потом… Дуся вдруг сообразил, что готов создать семью с этой славной девушкой и даже придумал замечательное имя для своего первого ребенка, для девочки! Он решил назвать дочурку Липочка, в честь мамы. Хотелось бы услышать, как Ксения к этому отнесется. Но Ксении позвонили и сообщили, что в театре отчего-то заболела главная моделька, пятилетняя Оленька, и теперь получается, что завтра ее некому заменять.
– Алла Геннадьевна! Ждите меня, я срочно выезжаю! – кричала в трубку огорченная Ксения, на ходу напяливая куртку. – Дуся! Не теряйся, завтра обо всем переговорим!
Через минуту от нее остался только шлейф дорогих тонких духов, сопровождаемый едва слышной балалаечной мелодией свадебного марша.
Ночью Дуся ломал голову: отчего Алекс брякнул, что всю ночь десятого ловил форель? Врал? Конечно, врал. Что-то было у него там с этой Плюшкиной. Скорее всего, она шантажировала Алекса той кассетой, недаром она куда-то испарилась. Дуся уже перерыл всю комнату: кассета бесследно исчезла. Но, по большому счету, чего уж там было такого страшного? Девчонки решили позабавиться – испытать мужскую выносливость, ничего криминального. Тогда отчего так взволновался Алекс? Ясно, отчего это он убил Ирину Плюшкину. А что? Алекс может. И рот неспроста им с Ксенией за столом закрыть велел, чтобы не вздумали к Венере ринуться. Эх, жалко, что эта бегунья на Карибы умотала! Минуточку… А что сегодня эта гадалка говорила про Голубые Мечты? Что-то там у него должно произойти… Что?
Дуся не стал гадать. Он потихоньку слез с кровати, напялил спортивный костюм и через окошко кулем вывалился во двор. Благополучно миновав охрану (ребята резались в дурака), он выскользнул за калитку, чуть не свернув ее с петель, и устремился к дороге. Его путь лежал на улицу Голубой Мечты. Он еще и сам не знал, что именно его туда тянет, но если гадалка русским языком сказала, что богатство ждет его именно там, значит, там его место.
На Голубой Мечте единственным знакомым домом был дом Венеры Венедиктовны с такой замечательной горничной, куда до нее их серенькой мышке Люсе. И Евдоким, хотя и хранил незыблемо верность Ксении, все же встретиться еще раз с приятной прислугой был отнюдь не прочь.
Он крался между кустов сирени, и все собаки, какие имелись на этой улице, провожали его яростным лаем. Возле дома Венеры никто не лаял: то ли хозяйка надеялась на охранников, то ли у нее была аллергия на собачью шерсть. Через высокий кирпичный забор ему не перемахнуть, это факт. И все-таки Дусе повезло – возле кирпичной стены валялись забытые кем-то сваи. Филин храбро взобрался по ним на забор, а уже оттуда свалился в сад Венеры Венедиктовны.
Вероятно, на эту охрану и в самом деле можно было положиться, потому что едва Дуся приземлился на пятую точку, как ему тут же протянули руку:
– Приветствуем вас в доме Венеры Венедиктовны Глазковой, – заученно улыбался огромный как лифт парень. – Вы по какому делу?
– Я… по личному! – выкрикнул Дуся. Не говорить же, что ты пришел к Глазковой в час ночи, чтобы обсудить некоторые пункты Конституции!
– Как вас называть?
– Филин Евдоким Петрович, поклонник со стажем.
Парень помог гостю подняться, проводил его в просторный холл и неслышно удалился. Дуся на минуту задумался: значит, ни на каких Карибах Венеры Венедиктовны нет! И правда, чего ей там делать? Тогда почему эта славная горничная наплела ему, что хозяйка будет только через месяц?
– Проходите, пожалуйста. Вас ждут, – появился невозмутимый молодой человек.
– Где?
– Второй этаж, первая дверь направо.
Дуся поторопился и нужную дверь отыскал без труда, но хозяйку заметил не сразу. Вначале ему показалось, что на кресле просто валяется груда белья, и, лишь присмотревшись, узрел в шелках и кружевах женщину.
