– Ах, убейте меня – не помню! Я же вам говорю совершенно точно – один или двое.

– А номер? Вы не запомнили номер?

– Какой вы назойливый, право… Ну мелькнули там какие-то циферки… По-моему, была тройка… или не было… Точно помню, тройка была и семерка! А весь номер – двести сорок пять! Совершенно правильно, можете на меня положиться!

Дуся скис. Хороший точный номер – двести сорок пять, где только здесь тройка и семерка.

– А немного точнее не припомните? – грустными глазами сенбернара уставился он на даму.

– Все. Я больше не хочу с вами беседовать! – капризно заявила та. – Вы не ко мне пришли, вам зачем-то понадобился тот джип. А я вам не справочное бюро! Идите и ищите свой джип сами. Я только могу вам сказать, что у него на левом переднем крыле маленькая царапина. Я еще тогда пожалела: такой красавец, а крыло поцарапал, наверное, думает, что никто не видит. Ступайте!

Венера поднялась с кресла и тяжело побрела к кровати. Дуся струсил. Он вдруг представил себе, что дама сейчас немедленно начнет перед ним оголяться, а к откровенному стриптизу он еще не был готов: слишком долго мамочка ему внушала, что обнажение тела – это вульгарно.

Когда Дуся выбрался с Голубой Мечты, небо уже не выглядело таким черным – оно голубело, и даже звезды уже не проглядывались. Дуся пришел на свой участок и потрусил сразу к гаражу, где прятался черный джип Алекса.

– О! Дуся! А ты чего здесь… шляешься? Что, без охранничков не спится? – выскочил прямо на него взлохмаченный Толик.

– Так… спал я. А тут… представляешь, сплю, а меня кто-то точно в бок толкнул – просыпаюсь, вижу: наш джип из ворот выезжает! – округлив глаза, принялся врать Дуся. – Вот я и выскочил, правда, думаю, кто-то машину спер или мне приснилось?

– Да ну… чего сперли-то? – побледнел Толик. Надо сказать, что сейчас была его смена, а он благополучно нес вахту в спальне у Люсеньки.

Чуток поморгав, Толик заметался возле закрытого гаража.

– Гляди, гараж закрыт, значит, никто не заходил.

– А вдруг у похитителя есть ключи? – нагонял страху Дуся. – Нет, я бы не стал успокаиваться. Надо как- то прокрасться внутрь и посмотреть, все ли там в порядке.

Толик тут же согласился и даже придумал как.

– Надо через подвал прошмыгнуть. В гараж есть вход из дома, он не закрывается, – горячо шептал он и, скрючившись в три погибели, уже крался к дому.

В гараж они пробрались без приключений и убедились – на джип никто не покушался.

– Ну ты, лунатик, даешь… – вытер пот со лба Толик. – Я десять кило скинул! Ты это… если в следующий раз что примерещится, возьми и широко перекрестись – от всей души. Старые люди говорят – очень помогает.

– Ага… я потом научусь… – растерянно говорил Дуся, поглаживая маленькую царапину на переднем левом крыле машины.

Толик оббежал участок на всякий случай, а потом направился в свою комнату, если не поспать (все же на дежурстве), то хотя бы посмотреть телевизор.

Дуся тоже мог завалиться в кровать и забыть обо всем до утра. Теперь у него была еще одна улика, правда, жиденькая, Алекс может упереться и заявить, что просто проезжал мимо – в тюрьму-то никому не хочется, но все же он будет знать, что возмездие близко. А это, по утверждению юристов, выбивает почву у преступников из-под ног, и они начинают творить глупости. Тут-то Дуся, точно натасканный бультерьер, и вопьется Алексу в горло. Черт! Славно сказано, по-мужски! Сообщить про улику надо утром. Лучше, если бы это слышала Ксения, она бы сразу сообразила, что Алекс оказался отвратительным мужем, а ее счастье – это скромный труженик Дуся. Черт, как же он хотел назвать своего первого ребенка? Кажется, Евдоким…

Дуся поплелся к себе, но ноги сами понесли его на лестницу. В свою спальню, как и в кабинет, Алекс тоже двери не закрывал. Дуся аккуратно открыл дверь и осторожно шагнул в комнату. Было тихо.

– Алекс! – громким шепотом позвал Дуся.

Алекс спал, широко раскинув мускулистые руки, и на шепот Дуси реагировать не спешил. Дыхание у него было ровным и спокойным. Дуся позвал еще раз, но где-то на первом этаже раздались шаги, и Евдоким Филин, как нашкодивший пацан, поспешил незаметно скрыться.

Утро для Дуси наступило поздно. Он бы мог проспать целые сутки, если бы его кто-то отчаянно не стал трясти за плечи.

– Вставай!!! Немедленно просыпайся!!! – звенел в ухо девичий голосок. – Евдоким!!!

Дуся честно пытался вырваться из объятий Морфея, но не мог. Помог ему только полный ковш ледяной воды – какой-то добрый человек не поленился сбегать за ним в ванную.

– Чего?! – взвился Дуся ракетой с кровати. – Тонем?!

– Евдоким… У нас… у нас папа умер… – плакала Ксения, утыкаясь ему в грудь.

Что говорится в таких случаях, Дуся никак не мог запомнить. Он бестолково гладил девушку по волосам и тяжело вздыхал, издавая гулкие звуки. Он даже добросовестно напустил на глаз слезу – пусть Ксении будет не так одиноко. Алекс же никогда не понимал супругу. А он, Дуся, хоть и не знал отца Ксении, зато умеет сопереживать.

– Я теперь совсем не знаю, что делать… Его только что увезли… Позже надо еще позвонить, а сейчас…