— Мистер Чой! Мистер Чой!
Из медпункта махал рукой доктор Тули. Сердце замерло. Пол бросился туда со всех ног.
— Я не уверен, но прошу следовать за мной.
Доктор не ошибся. Это был Четырехпалый У. Мертвый, но вроде бы без увечий. На лице, отмеченном печатью удивительного спокойствия, застыла странная ангельская улыбка.
По щекам Пола Чоя покатились слезы. Он встал на колени рядом с носилками, охваченный горем. Доктор Тули тактично оставил его одного и поспешил к другим носилкам: возле них уже кто-то заходился в крике, ещё одна обезумевшая мать прижимала к себе изуродованное тело своего ребенка.
Пол Чой не отрываясь смотрел на это лицо, такое доброе после смерти, и почти не видел его.
«И что теперь? — спрашивал он себя, утирая слезы. Ощущения, что он потерял отца, не было, из жизни ушел глава клана, а это потеря поважнее. — Господи, что же теперь? Я не старший сын и не должен что-то предпринимать. Но в любом случае, что теперь делать?»
Его отвлекли чьи-то рыдания. Какой-то старик плакал над пожилой женщиной, лежащей на носилках рядом. «Сколько здесь смерти, слишком много, — думал Пол Чой. — Да. Но пусть мертвые хоронят своих мертвецов, живые должны жить дальше. Я больше не привязан к нему. И я — американец».
Он поднял одеяло, якобы для того, чтобы прикрыть лицо Четырехпалого У, ловко сорвал с шеи кожаный ремешок с половинкой монеты и положил в карман. Убедившись, что за ним никто не следит, прошелся по карманам старика. Пухлый бумажник, связка ключей, личная карманная печатка. И кольцо с бриллиантом в маленькой коробочке.
Встав с колен, Пол подошел к доктору Тули.
— Извините, док. Не могли бы вы… нельзя ли оставить старика здесь, прошу вас. Я сейчас вернусь с машиной. Мы, семья… Это возможно?
— Конечно. Прежде чем увезете тело, известите полицию: они собирают данные о пропавших без вести вон там, где перегорожена улица. Свидетельство о смерти я подпишу завтра. Извините, нет вре… — Добряка снова отвлекли, и он подошел к доктору Мэну. — Так, давайте помогу. Как в Корее, верно?
Пол Чой стал спускаться по склону, не обращая внимания на моросящий дождь. На сердце легко, желудок успокоился, за будущее можно не бояться. «Половинка монеты теперь моя». Он был уверен, что Четырехпалый больше никому не говорил о ней, верный обыкновению держать все в секрете и доверять немногим.
«Теперь, когда в моем распоряжении его личная печатка, я мог бы делать что вздумается, но я на такое не пойду. Это жульничество. Зачем мне жульничать, если я и так на голову выше? Я умнее любого из остальных его сыновей. Они это знают, я это знаю, это не выдумки. Я действительно лучше их. Будет только справедливо, если я оставлю себе половинку монеты и прибыль с двух миллионов. Я налажу дела семьи, все модернизирую, снаряжу суда, сделаю все, чего они захотят. Но с прибыли я положу начало собственной империи. Так вот. Но сначала я поеду на Гавайи…»
В голове длинной цепочки машин, выстроившихся у первого оползня, Данросс остановился у своего «роллс-ройса» и открыл заднюю дверь. Вырванная из задумчивости Кейси побледнела.
— Линк?
— Нет, пока ничего. Квиллан уже сомневается, правильно ли определил место. Сейчас этот участок прочесывают гуркхи. Я иду назад, чтобы сменить Квиллана. — Данросс старался говорить уверенно. — Специалисты утверждают, что шансы на спасение очень высоки. Беспокоиться не стоит. Вы хорошо себя чувствуете?
— Да. Да, спасибо.
Вернувшись после поисков первый раз, Данросс послал Лима за кофе, бутербродами и бутылкой бренди, понимая, что ночь будет долгая. Он хотел, чтобы Кейси уехала вместе с Рико, но американка отказалась. Поэтому Рико вернулась к себе в гостиницу на другой машине с Лимом.
— Хотите бренди, Иэн?
— Да, спасибо. — Данросс смотрел, как она наливает бренди, с одобрением отметив, что пальцы у неё не дрожат. Вкус у бренди был замечательный. — Отнесу бутерброд Квиллану. Может, ливанем в кофе хорошую порцию бренди, а? Я возьму его с собой.
— Конечно. — Она была рада хоть чем-то заняться. — Ещё кого-нибудь спасли?
— Дональда Мак-Брайда, с ним все в порядке, только потрясение. Его и жену.
— О, хорошо. Нашли чьи-нибудь… чьи-нибудь тела?
— Нет, насколько мне известно. — Он решил не говорить о Пламме и своем старом приятеле Сазерби, председателе совета директоров «Блэкс».
Тут подбежали Адрион с Мартином Хэпли, и Адрион бросилась к Данроссу на шею, всхлипывая от облегчения.
— О, отец, мы только что узнали, я была просто в ужасе.
— Ну-ну, — приговаривал он, поглаживая её. — Со мной все в порядке. Боже милостивый, Адрион, никакому, черт побери, оползню не добраться до тайбаня Благородного До…
— О, не говори так, — умоляла она, содрогаясь от суеверного страха. — Никогда не говори так! Это же Китай, боги слышат, не говори так!
— Хорошо, любовь моя! — Прижав её к себе, Данросс улыбнулся Мартину Хэпли, который тоже покрылся испариной от облегчения. — Все в порядке?
— О да, сэр, мы были в Коулуне, и я собирал материал о тамошнем оползне, когда мы услышали новости. — Молодому человеку явно стало легче. — Черт возьми, так приятно видеть вас, тайбань. Мы… боюсь, мы слегка расколотили машину, пока добирались сюда.
— Ничего. — Данросс отстранил от себя Адрион. — Все хорошо, моя кошечка?
Она снова обняла его.
— О да. — Потом заметила Кейси. — О… О, привет, Кейси, я была… э-э… так…
— О, не надо глупостей. Залезайте в машину, не стойте на дожде. Оба.
Адрион повиновалась. Мартин Хэпли помолчал, а потом обратился к Данроссу:
— Если вы не возражаете, сэр, я сначала посмотрю вокруг.
— Кристиан выбрался, — быстро проговорил Данросс. — Он зво…
— Да, сэр. Я звонил в офис. Спасибо. Я скоро, милая, — сказал он Адрион и направился к завалу на улице.
Данросс смотрел ему вслед: молодой, крепкий, уверенный в себе. Потом на глаза попался Горнт, поспешно спускавшийся с холма. Горнт остановился, не доходя до машины, и взволнованно поманил Данросса.
Тот глянул на Кейси, и сердце беспокойно забилось. Оттуда, где она сидела, Горнта было не видно.
— Я вернусь, как только получится.
— Будьте осторожны!
Данросс подошел к Горнту. Тот был весь в грязи, одежда порвана, борода спуталась, лицо напряженное.
— Мы определили, где Бартлетт.
— Он мертв?
— Нет. Мы его нашли, но к нему не подобраться. — Горнт кивнул на термос. — Там чай?
— Кофе с бренди.
Горнт взял термос и с наслаждением отпил.
— Кейси ещё в машине?
— Да. Он глубоко?
— Насколько глубоко, неизвестно. Но глубоко. Может, лучше не говорить ей ничего? Пока.
Данросс промолчал.
— Лучше не надо, — повторил Горнт. — Похоже, все непросто.
— Хорошо. — Данросс уже устал от смертей и страданий. — Хорошо. От дождя ночь стала ещё грязнее, а развалины ещё опаснее. Впереди, рядом с зоной оползня, Коутуолл-роуд шла почти прямо ещё ярдов семьдесят, круто поднимаясь, а потом заворачивала вверх и в сторону вокруг холма. Из зданий уже
