нескольких ярдах, зная, что какое-то время обойти его будет негде. Тут одна из ехавших на грузовике женщин обратила внимание на номерной знак «ягуара» — 1-1010 — и указала на него остальным. Все уставились на него, оживленно переговариваясь друг с другом, а один из пассажиров постучал по кабине. Водитель послушно съехал с дороги на крошечную обочину и махнул, мол, проезжай. Убедившись, что это безопасно, Данросс обошел грузовик, с улыбкой помахав рукой пассажирам.

Новые повороты, ускорения, ожидания возможности обогнать, обгоны и опасность — все это была его стихия. Потом он свернул влево на Мэгэзин-Гэп-роуд. Дорога пошла под гору, повороты стали посложнее, движение — более плотным и медленным. Он обогнал такси, на большой скорости обошел три машины подряд и вернулся в свой ряд, идя ещё с превышением скорости. Впереди он заметил дорожных полицейских на мотоциклах, снизил скорость и прошел мимо уже на положенных тридцати милях в час, доброжелательно помахав им рукой. Они махнули ему в ответ.

— В самом деле, Иэн, ты бы уж чуть помедленнее ездил, что ли, — попенял ему недавно Генри Фоксвелл, главный суперинтендент дорожной полиции. — Правда.

— У меня ни одного ДТП — пока. И ни одного штрафа.

— Боже милостивый, Иэн, неужели ты думаешь, что хоть один полицейский на острове осмелится выписать тебе квитанцию? Тебе, Тайбаню? Боже упаси! Я имею в виду, для твоего же блага. Не выпускай этого своего джинна скорости из бутылки до гонок в Монако или Макао.

— В Монако гоняют профессионалы. Я не рискую, да и не езжу так быстро.

— Шестьдесят семь миль в час по Вонгнечжун — это не совсем чтобы медленно, дружище. Правда, дело было в четыре двадцать три утра, когда на дороге никого. Но это зона ограничения скорости — тридцать миль в час.

— В Гонконге немало «ягуаров» типа Е.

— Да, согласен. Семь штук. И все ярко-красные кабриолеты со специальным номером. С черной брезентовой крышей, гоночными дисками и резиной, и все носятся как угорелые. Это было в прошлый четверг, дружище. Радар и все такое. Ты был… в гостях у друзей. Насколько я помню, на Синклер-роуд.

Данросс еле сдержал вдруг нахлынувшую ярость.

— Вот как? — Внешне он ещё улыбался. — В четверг? Кажется, припоминаю: я тогда ужинал с Джоном Чэнем. В его квартире в Синклер-тауэрс. Но, мне кажется, я вернулся домой задолго до четырех двадцати трех.

— О, я уверен, что так и было. Я уверен, что констебль все перепутал: и номера, и цвет, и все остальное. — Фоксвелл дружески похлопал его по спине. — Даже если так, езди помедленнее, ладно? Будет очень неприятно, если ты погибнешь во время моего пребывания в должности. Подожди, пока меня переведут обратно в особое подразделение — или в полицейский колледж, а? Да, я уверен, что это была ошибка.

«Но это была не ошибка, — сказал про себя Данросс. — Об этом знаешь ты, об этом знаю я, это подтвердит Джон Чэнь, а также Вэй-вэй. Значит, вы, ребята, знаете про Вэй-вэй! Интересно».

— Вы что же это, парни, следите за мной? — спросил он без обиняков.

— Боже милостивый, нет! — Фоксвелл был в шоке. — Особая разведслужба следила за одним человеком, который у них на подозрении, а у того квартира в Синклер-тауэрс. Ты попал в поле зрения случайно. Ты здесь персона очень важная и прекрасно об этом знаешь. Я получил информацию по своим каналам. Ты же знаешь, как это делается.

— Нет, не знаю.

— Как говорят, для мудреца довольно и словца, дружище.

— Да, говорят. Так вот, может быть, ты лучше скажешь своим ребятам из «интеллидженс», чтобы они в будущем вели себя поинтеллигентнее.

— К счастью, они умеют держать язык за зубами.

— Даже если так, я не хочу, чтобы мои передвижения фиксировались.

— Я уверен, что дело так и обстоит. Они не фиксируются.

— Хорошо. А что это за подозреваемый в Синклер-тауэрс?

— Один наш важный шельма капиталист, которого тем не менее подозревают в принадлежности к тайным «комми». Скучное дело, но Эс-ай нужно отрабатывать свой хлеб, верно?

— Я его знаю?

— Думаю, ты всех знаешь.

— Шанхаец или кантонец?

— А почему ты считаешь, что он тот или другой?

— А, значит, европеец?

— Он просто подозреваемый, Иэн. Извини, это все пока большая тайна.

— Да ладно, этот дом принадлежит нам. Кто? Я никому не скажу.

— Знаю. Извини, старина, не имею права. Однако могу предложить тебе одно умозрительное соображение. Предположим, есть мужчина, который женат, очень важная персона, и есть дама, чей дядюшка, как выяснилось, первый человек после негласного главы нелегальной тайной полиции гоминьдана[37] в Гонконге. Предположим, гоминьдан захочет привлечь эту очень важную персону на свою сторону. Конечно же, на него можно надавить с помощью такой дамы. Верно ведь?

— Верно, — охотно согласился Данросс. — Если он болван. — Он уже знал о дяде Вэй-вэй, Жэне, и несколько раз встречался с ним на приемах в Тайбэе. И этот человек ему понравился. «Тут никаких проблем, — подумал он. — Она мне не любовница и даже не подруга, хотя красива и желанна. И соблазнительна».

Он улыбнулся своим мыслям, двигаясь в потоке машин по Мэгэзин-Гэп-роуд. Потом подождал в очереди, чтобы проехать по круговой развязке, и направился по Гарден-роуд к Сентрал, до которого оставалось полмили, и к морю.

Уже показалось взметнувшееся ввысь современное двадцатидвухэтажное здание — офис «Струанз». Фасадом оно выходило на Коннот-роуд и на море почти напротив терминала компании «Голден ферриз», паромы которой курсировали между Гонконгом и Коулуном. Видеть офис было, как всегда, приятно.

Отыскивая где только можно лазейки в плотном движении, он объехал слева отель «Хилтон» и площадки для крикета, потом свернул на Коннот-роуд, где на тротуарах было полно пешеходов. И остановил машину около главного входа в Струан-билдинг.

«Большой день сегодня, — подумал он. — Приехали американцы. И, если повезет, Бартлетт станет той петлей, которая затянется на шее Квиллана Горта раз и навсегда. Дай нам Бог провернуть все это!»

— Доброе утро, сэр, — бодро приветствовал его швейцар в униформе.

— Доброе утро, Том.

Данросс выбрался из низко сидящей машины и взбежал по мраморным ступенькам, перепрыгивая через одну, к огромной стеклянной входной двери. Другой швейцар отогнал машину в подземный гараж, а ещё один распахнул перед ним дверь. В стекле отразился подкативший «роллс-ройс». Узнав его, Данросс оглянулся. Из машины вышла Кейси, и он невольно присвистнул. Шелковый костюм строгих линий выглядел очень консервативно, но не скрадывал стройности фигуры и грации танцующей походки, а его морская зелень подчеркивала темное золото её волос. В руках у неё был кейс.

Она огляделась, почувствовав чужой взгляд. Тут же узнав Данросса, тоже смерила его взглядом, и, хотя все это продолжалось лишь мгновение, обоим оно показалось очень долгим. Долгим и неспешным.

Первой шаг к нему сделала она. Он пошёл навстречу.

— Приветствую, мистер Данросс!

— Привет. Мы ведь раньше не встречались, верно?

— Да. Но вас легко узнать по фотографиям. Я рассчитывала, что буду иметь удовольствие познакомиться с вами чуть позже. Я — Кейс…

— Да-да, — улыбаясь, сказал он. — Джон Чэнь звонил мне вчера поздно вечером. Добро пожаловать в Гонконг, мисс Чолок. Вы же мисс, так ведь?

— Да. Надеюсь, то, что я — женщина, ни на что особенно не повлияет.

— Повлияет, ещё как повлияет. Но эту проблему мы постараемся уладить. Не желаете ли вы с