Катя поежилась… и как она поставит сюда свою настоящую фотографию, если она с самого начала сидит к людям молодой оголенной Аськиной спиной? Чего они там увидят? Ее морщины?

А Лучов строчил, не собираясь разбираться в тонкостях женской натуры:

– Надо сейчас всем сообщить – пусть фотографии приготовят нормальные, вообще здорово будет.

Да уж… здорово…

Лучов, как всегда, горел новыми идеями и делал все, чтобы его «Корзинка» была интересна всем! И у него это получалось. Катя знала точно – если б не он, группа давно бы уже развалилась. Конечно, Кате очень хотелось посмотреть на тех, кого она за это время успела полюбить, к кому успела привязаться. Хотелось посмотреть на их лица, на их родных, услышать голос… но совсем не хотелось, чтобы эти близкие уже люди увидели ее. Даже не так… она боялась, что ее увидят и… обвинят во вранье… пусть все, что она писала, каждая ее мысль была искренней. Но ведь это Аськино фото!

– Лучов, а если я окажусь вдруг не прекрасной незнакомкой с декольте во всю спину, а серенькой бабушкой лет так… осьмидесяти? – вдруг написала Катя и сама же испугалась. Вот дура, сейчас Лучов подумает черт знает что и вообще… на Даму переключится!

Но Лучов писал:

Ого! У Кати перехватило дыхание. Вот такое Лучов точно никому не напишет – фиг здесь кто безгрешен… кстати, и сама Катя тоже не совсем, но… пусть он так думает. Чего ж человеку настроение портить. Эх, еще бы и девчонки так же думали – МарКиса, Аля…

Она просидела в «Корзинке» почти до четырех утра и отключила компьютер, когда глаза уже начинали слезиться.

– Все. Больше к компьютеру даже близко не подойду, – пообещала она сама себе. И добавила еще решительнее: – До самого завтрашнего утра!

Утром же оказалось, что приехала Аська, да не одна, а со своим Игорьком. И им ужас до чего хочется есть. А есть как раз было нечего. То есть совсем. Такого у Кати давненько не бывало, она всегда ждала и мужа, и старшую дочь на обед, но в последнее время… ну да, так уж вышло.

– Асенька, Игорь, – щебетала Катя молодежи из своей спальни, натягивая зимние штаны. – Вы пока посмотрите… Ася! Покажи Игорьку наши семейные фотографии! Ты там совершенно изумительный ребенок! Особенно в ясельках, когда вас на горшках фотографировали.

– Мама, я покажу, – отозвалась дочь и тут же примчалась в комнату матери. – Только это совсем не Игорь!!!

– Как… Как это не Игорь? – оторопела Катя.

– Ну вот так, – равнодушно пожала плечиком Аська. – Это Кирилл, мой новый друг. Мам, ты не переживай. Но только… у меня их сейчас двое – Кирилл и Мефодий. Они близнецы, понимаешь. Ну и… я еще немножко сама их путаю, поэтому… ты лучше просто улыбайся загадочно, не обращайся к нему по имени. А то… вдруг опять чего-нибудь вспомнишь не то… Но я тебя уверяю – замечательный человек! Очень умный, интересный, свое дело имеет и меня любит невозможно!

– Кто? – не сразу поняла Катя. – Кто из них умный? А кто любит?

Аська на секундочку задумалась, потом решительно тряхнула головой:

– Оба! Мама, у меня теперь задача – выбрать из них достойнейшего… Чувствую, будет нелегко…

– Да уж… – вздохнула Катерина. – Но ничего, через недельку у тебя еще кто-нибудь появится, у нас город молодыми людьми богат.

– Вот я и думаю… А у нас поесть нечего?

– Ася! – зашипела Катерина. – Ну ты займи парня чем-нибудь, а я быстренько в магазин! Ты же видишь – я не успеваю по дому крутиться! И потом, я же не знала, что ты приедешь!

– Ты думала, что я уехала в Грецию, да? – ехидно фыркнула Аська.

– А вот если бы я это сказала, ты бы со мной неделю не общалась! – высказала дочери Катя и унеслась в магазин.

Конечно, когда она вернулась, молодые люди еще не скончались от голода, они, кажется, и вовсе не заметили ее отсутствия. И Катя успела не только подогреть в микроволновке пиццу, но и нарезать салат и даже пожарить картошку.

– Ну, мама, – появилась в дверях кухни Аська. – Мы уже по седьмому разу смотрим ваши молодежные фотографии, когда есть-то будем?

– Ты… ты показывала ему наши молодежные фотографии? – ужаснулась Катя. – Но… там же есть фото, где я с рюмкой! Надеюсь, ты сказала, что там минералка?! И еще… вон то фото, когда мы ездили в Ленинград, я там ужасно толстая, ты его быстро перелистнула?

Дочь протяжно вздохнула:

– Мама! Поверь мне, он все равно ничего не понял, у него от голода уже все мозги высохли. Он сейчас не разберет, где ты, а где бабушка Нюра.

– Ну вот за это его и вовсе кормить не надо, – полыхнула глазами Катерина. – Чтобы меня с бабушкой спутать! Пусть сначала постарается меня бабушкой-то сделать!

– Здрассьте, Катерина Михайловна, – вдруг появился в дверях малознакомый Кирилл. – А вы так удачно на всех фотографиях вышли. У меня мама, наоборот, плохо получается.

Катя моментально растаяла.

– Ой, да что вы… я тоже… в жизни намного красивее, – зарумянилась она и тут же захлопотала: – Ой, да вы садитесь! Уже и картошка поджарилась! Я вас зову-зову, а… а Ася говорит, что вы никак не можете от альбомов оторваться.

Ася засопела так, что позавидовал бы самый древний паровоз. Но мать выдавать не стала.

После того как молодые ушли, отзвонился Димка и сообщил, что через полчаса будет. Он как раз находится возле дома и еще не обедал. Пришлось Кате снова разогревать плиту и чистить картошку.

Как-то так получилось, что на кухне она крутилась до самого вечера. Вечером пришла Сонечка и, не успев как следует поужинать, плотно уселась за компьютер.

В Интернет Кате удалось выйти, только когда все уже спали.

– Ну наконец-то… – с радостью принялась она колотить по клавишам. – Это сколько ж нервов надо, чтобы весь день терпеть!

В группе опять происходили волнения. Сегодня появилась новенькая, молоденькая незнакомка под названием Милашка, и взбудоражила весь форум:

– Вау! Сколько здесь классных мужичков! А меня явно не хватает, потому что у этих мачо уж какие-то совсем захудалые бабцы. Отстой! Это ж как надо себя не любить, чтобы общаться с такими старухами!

Катю будто горячими помоями облили. Ничего себе – Милашка! Девочка на фото, конечно, весьма миленькая и молоденькая, но… сколько хамства-то! И где это она увидела бабцов? Да еще и старух?! Вот у Кати же ясно написано сколько ей лет… м-да… точно, написано, что сто лет… Ну так ведь это ж ясно, что прикол такой! Какие же сто! У этой малолетки что, глаз нет?! Она не видит разве, какая у Кати молодая спина?! Да на Аськиной спинке ни одной складочки! А загар – любая миска обзавидуется! И кто здесь отстой? На кого она намекает? МарКиса – это вообще богиня! Надо быть совсем умалишенной, чтобы этого не замечать. Аля… Аля очень красива! Очень приятная, очень мягкая женщина! И уж никак на отстой не тянет! Звездана? Ха! Да Звездана любой Милашке такой отпор даст, мало не покажется! И вообще, у них все девочки – просто пальчики оближешь! А мужчины… ну да, мужчины у них на зависть всем, но Милашка про них ничего дурного и не писала. Зато они ответили на ее писанину дружным неприятием, и это радовало.

– Милашка, – писал Лучов. – Ты и в самом деле очень хорошо сохранилась – мозг как у зародыша! Не встревай, когда взрослые говорят.

Ох, Лучик! Как сказал! Нет, ну прямо… хочется жить!

И Катя даже быстренько настрочила веселое стихотвореньице, чтобы поднять настроение. Но у Милашки никакое настроение не поднялось. Она снова написала едко и агрессивно:

– Кролик, иди пиши свою фигню на скотный двор. Свиньи оценят.

– Ну ты же не оценила, – мгновенно напечатала МарКиса.

– А ты, чувствую, оценила на все сто! Так я ж и говорю – пусть там и пишет, – мерзко ответила