разговаривать с Наставником, посланным в ваш мир Вторым Учителем. Поэтому встань, Хуанер, разденься и я облеку твоё тело в невидимую броню, которую не разрубит ни один меч.

Молодой поэт так и сделал, после чего тихо покинул сначала каморку, а потом и столицу Теговии — Маддид. Правда, впопыхах он забыл в каморке отцовскую куртку, но та невидимая броня, которая была на нём под одеждой, была на удивление тёплой, хотя и была не толще обычного полотна. Хуанер выкопал оставшиеся семь горшочков с серебром и утром присоединился к обозу, выехавшему из города. Всю дорогу он сидел в углу пустого фургона и молчал, погрузившись в раздумья. Так во всяком случае казалось вознице, но на самом деле с молодым теговийцем всё это время беседовал Наставник, с которым можно было разговаривать мысленно. На следующий день, проведя ночь под забором возле рыночной площади, хотя была зима, Хуанер стал рассказывать людям о том, что вскоре придёт Второй Учитель и тогда на во всём мире наступит время перемен.

В доказательство того, что он его Провозвестник, Хуанер исцелил семерых не просто больных, а буквально умирающих людей, но вскоре был вынужден бежать из небольшого городка. На этот раз ищейки, узнав о том, что кто-то выступает с проповедями о втором пришествии на рыночной площади, решили взять его под стражу и препроводить в следственный замок без какого-либо ордера на арест. Провозвестник сумел от них оторваться и на следующий день выступил уже с обличительной проповедью в соседнем городке и также занимался в нём целительством. Он бы исцелил и большее число больных, но далеко не все верили в то, что те розовые, продолговатые комочки, которые Хуанер отрывал от своего тела, действительно являются целебными. Сегодня ему не повезло с самого утра.

Молодой поэт бежал через заснеженное поле к границе между Теговией и Ференцианой, родиной своего отца. Снега выпало немного, всего по щиколотку, но бежать было всё равно тяжело, так как поле вспахали под зиму. Конный отряд ищеек инквизиции не торопился. На их взгляд пророку, на арест которого было выписано уже добрых две дюжины ордеров, было некуда деваться. Поле заканчивалось крутым обрывом высотой в полсотни метров, свалиться с которого на камни, лежащие внизу на берегу широкой и бурной реки Тусары, было верной смертью. С высокого холма за погоней наблюдало двое всадников. Судя по одежде это были алурские дворяне. Один из них, глядя на происходящее, мрачным голосом сказал:

— Жалко, пропал парень, несётся сломя голову к обрыву.

Тем не менее они не стали поворачивать назад, а принялись ждать развязки. Хуанер мысленно спросил на бегу:

— Наставник, позволь мне сразиться ними. Мне надоело постоянно убегать от ищеек.

— И думать об этом забудь. Они точно такие же солдаты, каким был твой отец, и выполняют приказ, а это ещё не повод, чтобы убивать людей. Лучше увеличь скорость, Хуанер, и как только твой Хранитель скомандует, подпрыгни как можно выше, чтобы перелететь через реку с запасом. Он всё-таки не птица, зато на том берегу уже нет никакой инквизиции. И вот что ещё, парень. Мои разведчики всё же нашли твою мать и вскоре выведут её из темницы вместе с сотнями других узников, но ты увидишь её ещё не скоро. Её, как и всех других узников инквизиции, я переправлю в Убежище.

Расстояние между ищейками и Хуанером увеличилось чуть ли не вдвое и через несколько секунд на их глазах молодой поэт с силой подпрыгнул и стал плавно подниматься вверх, одновременно летя вперёд с весьма изрядной скоростью. Ищейки, повинуясь приказу командира, пустились чуть ли не в галоп, и, остановившись на самом краю пропасти, выхватили из-за спины небольшие, но мощные арбалеты. Те затренькали и полтора десятка стрел ударили в спину поэта, отчего алурские дворяне сначала выругались, а затем воскликнули:

— Что за чёрт? Болты отскакивают от спины этого парня, как от гранитного утёса! Вот теперь, Фендар, я верю в то, что этот бард Провозвестник Второго Учителя. Скачите в Леген, мой друг, разыщите там связного кариола Эспайра и доложите ему, что молодой поэт Хуанер Лиммен из Маддида, называющий себя Провозвестником Второго Учителя, словно птица взмыл в небо, перелетел через Тусару и благополучно приземлился на другом берегу, в Ференциане, а я поскачу к броду и последую за ним. Ближайший город на той стороне Албуаз и в нём, насколько мне это известно, есть наши люди.

Фендар удивлённым и в то же радостным голосом спросил:

— Кавалер дан-Браддок, неужели мы дожили до этого счастливого дня? Мне кажется, что когда Второй Учитель явится в наш мир, то обязательно обратит внимание на то, что наш император верен его заветам и делает всё возможное, чтобы покончить с войнами.

Всадники пустили коней в галоп и поскакали с холма один в сторону Легена, а второй к реке, чтобы переправиться через неё и разыскать среди невысоких кустов Провозвестника. Ни один, ни другой не могли видеть, что за ними неотрывно следуют два небольших, совершенно невидимых разведчика. Как алварийский дворянин, кавалер Месан дан-Браддок мог ничего не бояться в Ференциане, а вот ищейкам теговийской святой инквизиции там не поздоровится. Ещё более трагическая история в это самое время произошла в Кайпуре, крупном приморском городе на континенте Сендакия. В Тиреатике, где люди хотя и поклонялись Богу Яветом, но напрочь отвергали то, что Истур был сыном Божьим, тоже имелась святая инквизиция, которая жестоко искореняла любую ересь.

Кружевница Тихана вдобавок к тому, что умела плести из шелковой нити чудесные тончайшие чёрные кружева, которые так высоко ценились во многих странах, с которыми торговала Тиреатика, ещё и хорошо разбиралась в лекарственных травах. Не так давно она смогла вылечить одного своего пациента, помощника королевского судьи, но при этом отказала, причём наотрез, в близости и тот затаил на неё злобу. Не смотря на то, что лечение принесло ему практически полное исцеление от желтой лихорадки, хотя лекарство и было очень горьким, он, подумав, написал на травницу донос в инквизицию и пять дней назад вдову арестовали вместе с тринадцатилетней дочерью, обвинив в сношениях с дьяволом. Под пытками они оговорили себя и в полдень шестого дня их ждала смерть на костре.

Избитых и искалеченных мать и дочь облачили в длинные, ярко-оранжевые балахоны, заковали в кандалы и уже привезли на площадь, посреди которой находилось место казни — огороженное высоким каменным бордюром с отверстиями, чтобы огонь полыхал жарче. Посреди этого квадратного бассейна размером шесть на шесть метров, который вскоре должен был стать огненным, торчал из камня толстый железный столб, к которому на высоте трёх метров была прикреплена чугунная решетка. Под ней уже были сложены дрова и хворост, обильно пропитанный нефтью. Молодую ещё женщину и девочку, которые уже почти обезумели от боли и ждали мучительной смерти на костре, как избавления, приковали цепями к железному столбу. Глава городской инквизиции, который восседал вместе с несколькими дюжинами своих приспешников на беломраморном возвышении, огороженном балюстрадой, под которым стояло несколько десятков сотрудников этого карательного ведомства, громко, с праведным гневом в голосе, зачитал приговор и произнёс в окончании:

— Пусть тела грешниц сгорят, а их души отлетят к Богу.

В тот же самый момент мать и дочь почувствовали, как что-то прохладное обволакивает их истерзанные тела, из них быстро уходит боль и потому смогли не только услышать, но и понять сказанное:

— Успокойся, Тихана, успокойся, Яртира, вам не грозит смерть. Стойте спокойно и смотрите, как вокруг вас будет бушевать пламя, оно не коснётся ваших тел, которые уже через несколько минут будут полностью исцелены. После того, как костёр прогорит и все люди увидят, что огонь не коснулся ваших тел, с вас спадут оковы и вы подниметесь над этой площадью, бросите последний взгляд на ваш город и мы унесём вас на чудесный остров, в Убежище, где вы будете жить ничего не боясь. Там вы встретитесь с Наставником, посланным в ваш мир Вторым Учителем Человечества. Простите нас, что мы не успели прийти к вам на помощь раньше, до того, как вас схватили и отдали в лапы палачей. Это лишь потому, что мы узнали о ваших мучениях всего лишь чуть больше часа назад. Надеюсь, что вас утешит то, что вы вскоре встретитесь со Вторым Учителем, в которого, к сожалению, ваш народ не верит, как и в Первого.

Тихана пришла в себя быстрее дочери и в её груди сразу же всё так и заклокотало. Она хотела было закричать, но стоило только ей открыть рот, как в него полилась неизвестно откуда сладковатая, бодрящая влага. Она сделала несколько глотков и громко закричала:

— Люди, ни я, ни моя дочь не ведьмы! Это всё ложь! Эти звери и гнусные выродки, которые называют себя святой инквизицией, подло лгут вам. В нашем мире был Первый Учитель и он дал людям многие знания, но вскоре придёт Второй Учитель! Зажигайте свой костёр, мерзавцы, мы не сгорим в его пламени и оно не будет терзать наши исцелённые тела. Ваши вонючие дрова сгорят, после чего все увидят,