своими огромными кулаками.

– Ничего не надо делать, потому что ничего нельзя сделать. Мы целиком в руках Лежона. Послушайтесь меня и бросьте заниматься глупостями. Может быть, через неделю или через две здесь будет новый комендант…

– Которого будут звать Лежон, – ответил Шварц.

– Во всяком случае он все знает, – вставил Брандт. – Я предлагаю всем легионерам присоединиться к заговору, а потом объявить его ликвидированным. Лежон не сможет запихать весь гарнизон в свои проклятые карцеры.

– Правильно, – сказал Хэфф. – Отставить заговор, а потом найти шпиона и устроить ему такую ночь, после которой ад показался бы ему прохладным.

Но Шварц не сдавался. В его бешеном мозгу мысль об убийстве Лежона затмевала все остальные. Он просто не мог от нее отказаться.

– Чепуха! – заорал он, вскакивая на ноги. – Говорю вам, я сам… – И тут Майкл положил руку ему на плечо.

– Чего ты ревешь, как бык? – сказал он спокойно. – Не понимаешь, что ли, что все, что сейчас скажешь, дойдет до Лежона?

Шварц, совершенно взбешенный, повернулся к Гунтайо.

– Убирайся вон! – угрожающе зарычал он и показал на дверь.

– Клянусь что я… – возмущенно начал Гунтайо

– Я тебе говорю, убирайся вон! – ревел Шварц, – и помни что когда наступит время нанести удар, мы с тобой не будем церемониться. По одному подозрению я повешу тебя за ногу на флагшток… Клянусь дьяволом, повешу! Убирайся!

Гунтайо ушел.

– Послушайте, – сказал Майкл. – Я вам уже говорил, что Лежону о вашем заговоре известно. Я ему о нем не говорил, но скажу теперь, если только вы не откажетесь от наших планов.

Шварц зарычал и встал на ноги.

– Да, – продолжал Майкл, – я хотел сперва предупредить вас, – чтобы дать вам возможность подумать. Конечно если вы откажетесь от своей затеи, то мне нечего будет говорить… Имейте, однако, в виду, что если только я узнаю о каком-нибудь новом заговоре или еще о чем-нибудь, что Лежону неизвестно, то я ему это сообщу. Понятно?

– Шпион! Прохвост! – заревел Шварц, – с какой стати ты…

– Перестань орать, Шварц, – прервал его Майкл. – Я и группа моих друзей решили не позволить Лежону вызвать мятеж… Кроме того, мы не хотим, чтобы нас убивали. Мы предпочитаем жить.

– Жить! – зарычал Брандт, – разве это жизнь!

– Во всяком случае мы не умираем от жажды, – ответил Майкл. – Если нас всячески преследует Лежон, то это лучше, чем если бы нас преследовали французские патрули и туареги в пустыне. Как по-вашему?

– Кто такие эти ваши друзья? – спросил Хэфф.

– Вот вам пять человек для начала, – ответил Сент-Андре.

– Сколько их еще имеется? – спросил Шварц.

– Это ты узнаешь, когда начнешь бунтовать, друг мой, – сказал Мари. – Не воображай, что твоя шайка действительно думает то, что она говорит.

– Да, друзья мои, – сказал Кордье. – Не одни вы устраиваете заговоры. Есть еще заговор с целью не бунтовать, видите ли. И в этом заговоре участвует немало ваших приятелей.

– Лучше бросить грязное дело, Шварц, – добавил я. – Мы не шпионы и не собираемся зря доносить Лежону. Но помните, ребята, что есть среди вас и настоящие шпионы.

– Собаки, трусы! – рычал Шварц. – Во всей крепости нет ни одного храброго человека.

– Совершенно верно, – согласился Майкл. – Во всяком случае у нас хватает храбрости выдерживать командование Лежона, а у вас ее, видимо, не хватает… Ну, ладно. Нечего больше разговаривать. Вы теперь знаете все что следует. – И он ушел.

С ним ушли Сент-Андре, Мари, Кордье и я.

– Сумасшедший дом, – сказал Сент-Андре.

– Хуже, – ответил Кордье.

– Лучше сегодня ночью не спать, – заметил Мари.

– Особенно если Болидар не окажется на своей койке, – добавил я.

Майкл отвел меня в сторону.

– Мы еще поговорим с милейшим Болидаром, – сказал он. – Я думаю, что он обратит внимание на наши обещания.