Он нетерпеливо махнул рукой.

– Забудь об этом и расскажи, что произошло прошлой ночью.

Холли исполнила его просьбу, а потом Скотт велел ей повторить слова мужчины, узнавшего ее.

– Ты вполне уверена, что это тот, кто убеждал тебя помочь ему и его товарищам?

– Да. Я слышала, как один из них называл его Барни. – Она поднялась. – К сожалению, больше ничем не могу быть вам полезна. Кстати, полковник, мне хотелось бы получить то, что вы отняли у меня, – насмешливо добавила она, вызвав у него добродушную улыбку.

– Я распоряжусь, чтобы тебе вернули лошадь и ружье, Холли, Зачем мне осложнять твою жизнь?

– Как мило, – усмехнулась она. – А теперь, полковник, пожалуйста, уходите. – Холли подошла к двери и бросила взгляд на Скотта.

Тот поправил ножны и сделал вид, будто стряхивает пыль с тёмно–синего безупречно чистого мундира. Подойдя к Холли, он лукаво улыбнулся:

– Не стоит так волноваться из–за Лайзы Лу. Я просто–напросто убиваю с ней время, ожидая, когда ты повзрослеешь. – Скотт погладил ее по щеке, но она отстранила его руку.

– Не смейте прикасаться ко мне, Скотт Колтер!

Он обнял ее и, притянув к себе, поцеловал в губы. Казалось, прошла вечность, прежде чем Скотт выпустил Холли из своих объятий.

– Когда же ты подрастешь и согласишься с тем, что это и есть то самое, о чем ты мечтаешь, маленькая злючка?

– Как… как ты посмел? – выдохнула она.

Он шутливо подмигнул ей:

– Холли, твои слова не остановят меня. Скажи, разве это было плохо? И все, что произошло между нами?

Скотт вышел. Холли хотелось броситься за ним и высказать все, что она думает о нем. Черт бы побрал этого самодовольного янки! Он, конечно, уверен, что вмиг покоряет всех женщин! Но не на ту напал!

Холли поклялась себе, что когда–нибудь заставит его горько пожалеть о том, что он сделал с ней. Гордость убеждала ее расквитаться с ним.

Бросив курам зерна, Холли наблюдала, как они набросились на корм.

Она вытерла пот со лба, мысленно похвалив себя за то, что не забывает перед работой заплетать косу. Такую погоду, как сегодня, в этих местах называли собачьей из–за большой влажности. Еще в школе ей объяснили, что такие дни наступают в начале июля, когда на небе появляется Сириус, и кончаются в августе. «Слава Богу, – устало подумала она, – скоро середина августа, тогда эта звезда наконец исчезнет».

Над болотом кружились тучи комаров. На полусгнивших пнях сидели лягушки. Их, как и черепах, было здесь великое множество. Кое–кто употреблял их в пищу, сейчас это пришлось делать и Холли, и она едва преодолевала отвращение.

Все обстояло довольно скверно. Денег почти не осталось. Дождь давно не выпадал, поэтому картошка в огороде засохла. Даже рыба не клевала ни днем, ни ночью.

Рыбаки, которым она позволяла пользоваться своими сетями в обмен на половину улова, возвращались с залива с пустыми руками.

Холли убеждала себя не огорчаться из–за этого, поскольку сама выбрала такую жизнь, и свобода того стоила. Главное – сдержать клятву, данную деду.

Жизнь матери наладилась, и Холли радовалась этому. Каждое воскресенье во второй половине дня Клаудия, и Джарвис приезжали к ней и привозили жареных кур, картофельный салат и сладости, обычно пирог или торт.

Наблюдая, как быстро восстанавливается Магнолия–Холл, девушка поверила Джарвису. Он нанял почти пятьдесят человек для постройки дома, дав тем самым работу обнищавшим неграм и белым.

После помолвки матери Холли не была в Виксбурге, и Клаудия с удовольствием рассказывала ей все последние городские новости, отдавая особое предпочтение сплетням о Лайзе Лу.

– У этой девушки цепкие коготки, – заметила Клаудия в свой последний приезд: – Лайза охотится за Роджером, поскольку он богат, и за полковником Колтером, потому что он красив. – Так как дочь не выказала к этому ни малейшего интереса, она спросила: – Ты не согласна? Он очень красив. А глаза… – с восхищением протянула Клаудия. – Каждая женщина мечтала бы утонуть в них.

– Мама, да что это с тобой! Ты говоришь о нем как… влюбленная школьница.

Клаудия понимающе улыбнулась:

– Возможно, ты злишься потому, что слишком ревнива.

Холли ни с кем не говорила о Скотте. Она больше не встречала его и радовалась этому. Несколько раз Нэйл Дэвис приезжал патрулировать ее владения и не скрывал, что счастлив видеть Холли. Капитан нравился ей. Он ничем не походил на Скотта, как, впрочем, и никто другой.

В одно из воскресений Клаудия и Джарвис приехали в большой новой карете. Лошадьми управлял Норман Грэди, молодой негр. Едва познакомившись, он и Салли стали неразлучны. Норман работал в Магнолия–Холл и присматривал за великолепными лошадьми Джарвиса в конюшне. Теперь Салли проводила там почти все время. Конечно, она помогала Холли, но ту огорчало сближение Салли с Норманом, ибо она понимала, что скоро девушка покинет ее.

Холли говорила с Салли о рабстве, о положении освободившихся негров, о «Ночных ястребах». Но ни одна из девушек не касалась своей прошлой жизни, словно не желая делиться самым сокровенным – памятью о минувшем. Все испытали на себе ужасы войны и тяготы послевоенного времени. От прошлой жизни остались только воспоминания, и разговоры о прошлом разрушили бы невидимую стену, которой люди оградили свою прежнюю жизнь. Они почли за лучшее оставить прошлое неприкосновенным. Поэтому Холли была отчасти довольна, что Салли проводит время в конюшне. Негритянка не боялась тяжелой работы и понимала, когда Холли хотелось остаться одной.

Услышав топот, девушка вышла из хижины, ожидая увидеть Салли и Нормана. Днем она поймала большую рыбу и хотела испечь ее на углях, надеясь, что Норман не откажется разделить с ними трапезу.

Но из лесу выехал Роджер Бонхэм на великолепном жеребце, одетый в красные брюки для верховой езды, белую безрукавку и мягкие блестящие сапоги. Самодовольно улыбнувшись, он соскочил с коня и подошел к девушке.

– Что заставило вас совершить такой путь?

Он поцеловал ее руку.

– Я и сам, не предполагал, что появлюсь здесь, ибо злился на вас за внезапное исчезновение. Мне было очень неприятно. – Он снова улыбнулся. – Однако в предстоящие выходные я хотел бы сопровождать вас и приехал заручиться вашим согласием.

Холли догадалась, что грядет свадьба, о которой запрещала себе думать.

– А что, предстоит какая–то вечеринка? Мама упоминала об этом, но я запамятовала.

– По пути сюда я заехал к Клаудии. Она просила передать, что ждет вас на этой неделе: необходимо сделать последнюю примерку. Клаудия также не возражает, чтобы я был вашим кавалером. Порадуйте же меня и скажите «да»!

Холли посмотрела на свои ладони, покрытые волдырями и мозолями. Рядом с Роджером она являла собой неприглядное зрелище. Гости начнут разглядывать ее…

– Не знаю. Признаться, я собиралась пойти на свадьбу, но больше ни о чем не думала.

– Ваша мать очень огорчится, если вы откажетесь пойти. Она говорит, что её счастье зависит и от вас. Кстати, давно ли вы видели Магнолия–Холл? Там великолепно. По словам отца, это дворец, о котором