Приближалось лето 2002 года...
Глава 32
Тимур был осужден областным судом за организацию убийства и ряд других тяжких преступлений и приговорен к одиннадцати годам лишения свободы. После суда он был этапирован для отбывания наказания в колонию строгого режима в... поселок Горный. В зону, где до сих пор помнят и чтут авторитет Пастора. Как ему там жилось, Антону выяснять не хотелось. Хотелось, напротив, все позабыть и вернуться к самому себе. Следствие по группировке Пастора затянулось на долгие месяцы. Никто не мог сказать, когда оно будет окончено и когда тома уголовного дела будут переданы в суд. Сам Пастор был объявлен в федеральный розыск. Через два месяца после перестрелки на заводе до Струге долетели слухи, что его видели где-то в Праге.
Расследование уголовных дел Вихорева и Заруцкого, как и суд, напротив, закончилось очень быстро. Учитывая прошлые заслуги, они были отпущены под подписку о невыезде уже через два дня после ареста. Не последнюю роль в этом сыграли руководители города и области, пытавшиеся оба дела пустить под откос. Но подпись Генерального прокурора на постановлении убеждала следователей прокуратуры и суд в том, что оба дела находятся под личным контролем главного из надзирателей страны. Этот человек своими подписями направо и налево никогда не разбрасывается. И, если уж он считает нужным что-то заверить, то в этом заверяются все. Именно по этой причине начальнику судебного департамента по Терновской области и председателю Центрального суда не удалось выйти из ситуации так, как очень хотелось и ожидалось. Суд был. Было и наказание. Другое дело, что два года лишения свободы с испытательным сроком на два года – это не наказание.
Судимость никак не помешала Николаю Сергеевичу стать начальником юридического отдела мэрии города, а Вихореву – адвокатом. Не пропадать же юридическому образованию! Уже через месяц адвокат Вихорев стал славен тем, что принимал дела и защищал на процессах тех, над кем ранее вершили правосудие судьи его департамента. И если раньше к Вихореву не удавалось попасть на прием, теперь он выстаивал у дверей суда. Авось удастся договориться с кем-то из судей по тому или иному уголовному делу. Сила адвоката не только в процессе. Сила адвоката в умении защищать клиента вне судебного заседания...
Земцов вот уже три месяца, как продолжает искать недостающие сто восемьдесят тысяч долларов из общака Пастора. За активность, проявляемую в этом, ему уже не раз объявляли благодарность и намекали, что оставшуюся сумму искать не нужно по причине ее отсутствия. Но он продолжает искать, иногда набирая номер Пащенко – нет ли чего для него нового?
Антон выступил в качестве свидетеля по уголовному делу Пастора и его людей. Его появление вызвало шок больший, нежели шок, который вызвало известие о его смерти.
Струге сидел на лавочке в городском сквере и тянул из бутылки пиво. Его мечта сбылась. Но, потеряв все, никогда не вернешь все обратно. Что-то обязательно должно навсегда остаться в прошлом. Для Антона этим безвозвратно потерянным оказалась Саша.
Час назад он купил маленький букетик цветов и зашел в подъезд дома, где живет Саша Евсеева. Он не решался идти к ней на работу, боялся лишнего внимания к себе и... И просто стеснялся.
Усевшись на лавочку, он положил рядом с собой букет и стал прислушиваться к своему сердцу. Ждет ли она его? Ведь он сказал – «сколько сможешь». А сколько она может? Откинув сигарету и стараясь заглушить стук собственного сердца, Антон вошел в подъезд.
Ничего не изменилось. Только что звонок Саша поставила другой.
За дверью послышались шаги, и щелкнул замок. На пороге, внимательно разглядывая букет Струге, стоял мужчина лет тридцати пяти. Их взгляды встретились, и Антон
– Это квартира Балуевых? – сознательно отвел удар от Саши Антон.
– Нет, – ответил мужчина. Ошибка незнакомца притупила его подозрения и неловкость.
– Извините... – бросил Антон и стал спускаться вниз.
На середине пути он остановился. А что, собственно,
Решительно развернувшись, он вернулся и снова нажал на кнопку звонка.
«Динь – боммм...» – словно пальцем по лбу, простучал колокол.
Снова знакомые шаги, то же клацанье замка. И мужик тот же. Антон не отвел взгляда.
– Слушай, в этом нет ничего плохого. Мне просто очень нужно увидеть Сашу.
Мужик стоял и продолжал смотреть.
На мгновение Струге пожалел, что вернулся. Если у нее другая жизнь, жизнь, которую она выбрала и которая ее устраивает, то какое право он имеет в нее вмешиваться?
– Извини...
Антон бросил букетик в стоящую рядом с дверью большую банку из-под кофе и стал спускаться.
– Слышь, мужик...
Судья обернулся.
– Ты Евсееву Сашу ищешь? Она уехала к матери. В отпуск. Через месяц вернется.
Месяц...
– А ты-то кто? – выдавил Антон.
– Я брат Саши. За квартирой просила присмотреть. А что?
А ничего!!!
«Все не так уж плохо, Струге. Как может показаться».
Вот так. Найти ее он сможет. Без всякого сомнения. Но зачем ее искать? Две недели он выдержал – выдержит и месяц.
Антон допил пиво и аккуратно, чтобы не греметь, опустил бутылку в урну.
Уже двадцать дней он жил в своей квартире. После длительного отсутствия в ней не засохли только два кактуса. Все остальное носило характер давно брошенного жилища. Струге все выходные потратил на то, чтобы вернуть квартире первозданный вид. Воскресить разрезанные вандалами Тимура диван и кресло никто, конечно, не сможет. Но их можно зашить и закрыть все теми же накидками. Когда линолеум комнаты засверкал, как зеркало, а вся мебель задышала свежестью, Антон почувствовал в груди какой-то позыв...
Так иногда бывает весной, с появлением капели и первых теплых лучей солнца. Беспричинное чувство того, что пришло что-то новое, неизведанное, и оно будет лучше, чем вчерашний день. Точно такое же чувство бывает у детей рано утром, в день их рождения. Они просыпаются и ждут от наступившего утра чудес. Антон уже давно вышел из возраста, когда радовался этому дню. Однако он ощущал непроходящее чувство наступившего чуда. Дня, что будет лучше вчерашнего.
Пожав плечами и улыбнувшись самому себе, он подошел к платяному шкафу. Если в нем осталась несвежая одежда, то нужно перестирать и ее. Распахнув дверцу, он окаменел...
В глубине шкафа, единственная из вещей, на плечиках висела его... мантия. Антон смотрел на нее и чувствовал, как сдавило сердце. Медленно дотянувшись до нее, он стал перебирать в ладони шелк. Какое знакомое ощущение...
Струге аккуратно, словно боясь повредить ее, вынул мантию из шкафа. Некоторое время он думал, словно боялся ошибиться. Потом, бросив плечики на пол, он надел мантию на себя. Облегая знакомое тело, каждая складка материала легла на привычное место...
Струге вышел в коридор, туда, где на стене висело огромное зеркало, и включил свет. Некоторое время он стоял в нерешительности, а когда наконец решился, развернулся. На него из зеркала смотрел
Глава 33
Председатель областного суда Игорь Матвеевич Лукин прожил большую жизнь. Сорок лет из своих шестидесяти он отдал юриспруденции. Пост главы судей всей области он занял шесть лет назад, уже будучи опытнейшим из правоведов. Этот человек прошел школу прокурорской работы, четырнадцать лет объявлял приговоры в одном из районных судов. Если в городе происходили вещи, непонятные многим, то для него все было совершенно очевидно. Когда судья из Центрального районного суда по фамилии Струге подал заявление об отставке, он понял, что кое-кому в этом городе не поздоровится. И когда эти кое-кто уже облегченно вздыхали, празднуя маленькую, но победу, Игорь Матвеевич вздыхал по другому поводу. Он
