Стоя посреди столба пыли, Пастор прошептал:
– А вот сейчас молись, чтобы менты это землетрясение не услышали...
Честно говоря, Пастор верил во все, но только не в то, что этот грохот останется без внимания сотрудников милиции. Поэтому в отличие от Сохи он уже готовился на тюрьму. Его на это сумасшествие толкала только безысходность. Ему не было жаль ни своей жизни, ни жизни Сохи. Бродяга, он сам выбрал свою дорогу, поэтому пусть не обижается... Пастор не боялся ничего и был готов переступить через любое препятствие, даже через труп. Вору нужно было вернуть общак...
Но, к его приятному удивлению, истекли контрольные пять минут, которые он отвел для милиционеров на поиски источника шума, а ни самих милиционеров, ни каких-то подозрительных перемещений замечено им не было.
– Давай, Пастор, я залезу и...
– Сидеть, бродяга! – грубо оборвал его вор. – Не по масти базаришь.
Дальнейшее для Пастора пролетело, как на карусели в луна-парке. Комната... коридор... комната... стол, на котором стоит... На котором стоит кейс Сома! Пастор почувствовал, как у него пересохли губы. У него один раз был сердечный приступ, и тогда было то же самое...
Как сохнут губы...
– Только не сейчас... – просил Пастор, открывая кейс. Если в кейсе вместо аккуратных пачек долларов окажутся газеты или недопитая ментами бутылка водки – вот тогда, наверное, его и хватит удар. Тогда – можно. Но только не сейчас...
Замки поддались и отскочили назад. Пастор медленно, как в полусне, раскрыл створки и... В кейсе лежали упаковки валюты.
– Идиоты, – обратился он к тем, кто принес сюда его общак. – Бензин решили сэкономить, чтобы во второй раз сюда с бабками не мотаться?
Скинув кейс в руки Сохи, он стал спускаться вниз, постепенно сползая по краю облома. Пока он аккуратно переползал, подельник успел вытряхнуть деньги в сумку и закинуть ее за плечо.
Пастор спрыгнул на пол подвала в тот момент, когда Соха закончил протирать кейс тряпкой. Зачем дарить ментам свои «пальцы»?
Еще мгновение – и они, подгоняемые бурлящим в крови адреналином, бежали к джипу...
Несмотря на то что Антон с детства отличался отменным здоровьем и привык с малолетства выяснять отношения на кулаках, последний «бой» не прошел для него бесследно. Во всяком случае, первые полчаса, пока он пытался настроиться на разговор с сотрудниками милиции. Тем, для того чтобы понять, что произошло, понадобилось ровно две минуты. Самым оскорбляющим их достоинство образом из охраняемого помещения муниципального банка кто-то выкрал воровской общак. Не просто общак, а общак, который играл роль приманки. Вокруг которого находилось около тридцати вооруженных людей.
Милицейские чины среднего уровня, руководившие операцией по «расформированию организованной преступной группировки» и которые не отходили от Антона, всем телом повисли на телефонах. До Антона сквозь шум в голове доносились до боли знакомые команды «объявить «перехват», «направить людей в указанные адреса» и многие другие. Те, которые отдаются, когда из погонов не по своей воле, но прямо на глазах, начинают выпадать лишние звездочки. Антон сквозь туман слушал распоряжения участников задержания вора в законе, которые должны были быть отданы еще вчера. В активе милиционеров был нуль, в пассиве – проломленный в банке пол, украденные финансовые средства, добытые преступным путем, и слегка подбитый судья. Вот сейчас они и пытались выяснить у федерального судьи, кому он преграждал дорогу, как выглядели скрывшиеся и номер машины. Сомнений в том, что это и есть те, в результате кого возможны перемещения в организационно-штатной структуре УВД города, не было.
– Антон Павлович, вы номер машины не помните? – почти умолял Струге автор операции по «расформированию» бедлама Пастора.
– Конечно, помню. – Антон поморщился. – Двести двадцать три. А – К – В. «Антон» – «Константин» – «Виктор». Бежевый «Паджеро». Сзади, на колесе, голова тигра.
Майор поморщился, как от зубной боли. Он стал слышать не только шорох выползаемой звезды, но и треск ниток на погонах.
Стоящий рядом, судя по всему – его коллега, вздохнул и посмотрел на майора, как на
– Неплохо было задумано, Игорь Львович. Главное – люди были грамотно расставлены. Ни одного человека возле чемодана с деньгами. И как можно было не услышать звук рушащегося пола? У вас музыка громко играла?
Картина вокруг напоминала пикник на лужайке после отлета звена отбомбивших бомбардировщиков. Под поднятой задней дверью медицинского «рафика» сидел Струге, и на его голове молоденькая доктор держала резиновую подушку со льдом. Вокруг стояли нервный и расстроенный майор, его спокойный начальник и несколько человек в штатском. Чуть поодаль, напоминая своей суетой броуновское движение, перемещались собровцы. Внутри обесчещенного банка работала оперативно-следственная группа, пытаясь понять маршрут движения преступников внутри, а объектом их пристального осмотра был пролом в полу одного из кабинетов.
– Вы знаете, – обратился к старшему управляющий банком, пытаясь хоть немного загладить вину майора, – у нас такая мощная звукоизоляция...
Эффект был обратный. Управляющий был плохо знаком с милицейской системой определения степени вины и методикой перекладывания оной на чужие плечи, поэтому чуть не сел рядом со Струге, когда услышал:
– А мне хоть как на подводной лодке!!! И вообще, идите в банк, пока у вас куртку не украли! Она у вас на вешалке висит?..
Управляющий ретировался, вполголоса бормоча проклятья в адрес каких-то «бестолковых работников», а Струге в очередной раз наморщил лоб:
– Хватит орать, Земцов. Какой дурак придумал этот киношный вариант? Вы что там, у себя, больные? На самом деле ждали, что на вас бандитские танки попрут? А тылы?
Струге попробовал усмехнуться, но у него не получилось.
– Тылы-то почему открыли? А где был арьергард? В авангарде, на передовой? Да-а...
Антон сначала не понял, из-за чего сыр-бор, когда до него донеслись крики: «где общак?!» и «может, они под завалом?», но, когда увидел взвод вооруженных людей, высыпавших наружу, и услышал разговоры оперов по телефонам, догадался. Какая-то неведомая сила заставила его пройти мимо банка в тот момент, когда внутри его и рядом проводилась спецоперация. В эту специальную операцию из-за своей природной любознательности был втянут и он. Результат – преступники похитили из охраняемого банка воровской общак, изъятый у них накануне, и скрылись, помахав всем ручкой. Последнее на себе испытал в полном смысле Антон. Но если бы не он, то сейчас руководители «спецоперации» вообще бы ничего не знали о похитителях. А теперь, после того как Антон назвал номер машины, стало ясно – участником кражи являлся главный объект «спецоперации» – вор с погонялом Пастор – да его подельник. Возможен еще вариант, что кражу совершал кто-то другой, но на машине Пастора. В любом случае, кто бы ни нес трубу, действовал он по плану и следовал указаниям Пастора.
– Было ли что-нибудь у них в руках, Антон Павлович? – в который раз спрашивал майор.
И в который раз Антон отвечал:
– В руках – нет, но за спиной у одного из них висела на ремне сумка.
Но самое забавное было в том, как СОБР познакомился со Струге. Когда затих визг протекторов джипа и спецы наконец догадались, что происходит не просто что-то неладное на улице – происходит что-то незапланированное в
– Мужик, ты кто? – спросил один из них.
– Молодец, – отреагировал уже пришедший в чувство Струге. – Сначала отвечаешь на свой вопрос, а потом – спрашиваешь. Старшего давай сюда, нелогичный ты мой...
Вечер вот-вот обещал перейти в ночь. Несмотря на то что работа в банке кипела, хотя кипеть-то ничему
