его начальником. В качестве самого главного пункта я указал на необходимость твердого, ничем не ограниченного командования военно-морскими операциями со стороны старшего по команде. Я также указал, что, если буду назначен на этот пост, я должен иметь право лично обсуждать с министром обороны все вопросы военно-морского флота, которые сочту необходимым, даже если эти вопросы и будут инициированы не мною. Я также отметил, что военно-морской флот должен быть совершенно независимым от Верховного командования сухопутных сил.
Моя программа получила полное одобрение, как я узнал об этом из газет, принесших 15 сентября новость не только об отставке адмирала Зенкера, но и о моем назначении в качестве его преемника на посту начальника адмиралтейства.
Благодаря судьбу за то, что мне удалось достичь вершины карьеры флотского офицера, я все же испытывал сожаление, расставаясь с Балтийским военно-морским округом. Четыре счастливых и беспокойных года я посвятил внутренней консолидации флота. Трудясь над этим, я встречал понимание и помощь от береговых частей, отделов управления и вообще всех подразделений, приданных флотским командам и военно-морским силам. Руководители различных служб, офицерский корпус, начальники гражданских подразделений – все они оказывали мне неоценимую помощь, не только делясь со мной своими полезными мыслями и советами, но и тем рвением, с которым они выполняли каждое распоряжение. Новый военно-морской флот стал приобретать собственное
Улучшение отношений между флотом и гражданским населением особенно радовало меня. Я был счастлив получить при отъезде из Киля трогательный прощальный адрес от начальника полиции Киля, социал-демократа Дитриха. «Вам удалось по-настоящему близко сойтись с трудовым народом, – писал он, – и мы весьма сожалеем о расставании с Вами».
Печаль от расставания с Балтийским округом усугублялась тем обстоятельством, что я был назначен на эту новую должность в результате вынужденной отставки адмирала Зенкера. С момента нашего первого знакомства я узнал его как отважного и способного офицера, честного и бескорыстного человека. Став первым командующим военно-морскими силами в послевоенный период, он заложил основы четкой боевой подготовки флота и тактики, соответствующей нашим ограниченным силам. А еще он продемонстрировал правительству ценность и значимость военно-морских сил в международных отношениях.
Неудача, постигшая адмирала Зенкера, еще более укрепила меня в решимости следовать путем непререкаемой верности, абсолютной лояльности государству и его правительству и не позволять ни одному офицеру и матросу ни малейшего отклонения от этой линии.
У определенных кругов мое новое назначение вызвало некоторый скептицизм. В своих явных попытках блокировать мое назначение в последний момент они вспомнили старые нападки прессы на меня еще времен моей службы в Киле. Комментарии, которыми сопровождалась эта газетная кампания, призваны были поколебать доверие министра обороны Грёнера ко мне. Чтобы остановить этот вал критики, министр обороны поручил полковнику Курту фон Шлейхеру, начальнику политического отдела министерства, собрать пресс-конференцию, на которой довести до сведения прессы мой ответ на все обвинения. Несколько позже мне в частном порядке сообщили о том, что в тот момент даже министр Грёнер порой сомневался, смогу ли я долго устоять против этой газетной кампании.
Глава 7
Во главе флота
Первого октября 1928 года я впервые вошел в здание адмиралтейства в Берлине в качестве его главы. Военно-морской флот навлек на себя недобрую репутацию в связи с делом Ломана, хотя, как я уже упоминал, не было ни малейшего основания подозревать капитана 1-го ранга Ломана в личной нечестности. Правда, некоторые из его не утвержденных руководством проектов, которые он начал без достаточной экспертной проработки, привели к финансовым потерям. Одна из других служб в то же самое время понесла куда большие потери, факт этот был спущен на тормозах за счет флота.
Когда я наносил мои первые визиты в своем новом качестве, я обнаружил обстановку нескрываемого недоверия. Официальными лицами, у которых я побывал на приеме, были канцлер Герман Мюллер, министр финансов Рудольф Хильфердинг, министр внутренних дел Карл Северинг, министр транспорта фон Герард и министр экономики Джулиус Куртиус. Я был шокирован, поняв, что впервые в жизни мои собеседники усомнились в моих словах. На их недоверие я ответил совершенной искренностью. Два года спустя, как мне признался в этом один из ответственных сотрудников министерства финансов, курирующий бюджет ВМФ, моя неколебимая прямота восстановила полное доверие министерства к флоту.
Новая должность в структуре вооруженных сил не сулила мне легкой жизни в том числе и потому, что министр обороны Грёнер недооценивал флот. Бывший министр, Гесслер, последний генерал-квартирмейстер накануне прекращения военных действий, отвечал на искреннее сотрудничество военно-морского флота полным доверием. Министр Грёнер, отставной армейский генерал, не делал секрета из того, что он отнюдь не пылал любовью к флоту. В течение нескольких первых лет своего пребывания на посту министра он, докладывая в рейхстаге флотские вопросы, каждый раз подчеркивал тот факт, что он не является «энтузиастом флота». Подобные публичные акценты весьма вредили ВМФ. Удовлетворение тех или иных нужд флота должно было зависеть не от чувств, питаемых законодателями, но от благоразумного их рассмотрения и решения. Но коль скоро оборона государства является основным принципом всех конституций, в том числе и Веймарской республики, то оборона морских границ государства есть главное дело флота.
Численность аппарата министерства обороны увеличивалась, в основном благодаря усилиям полковника Курта фон Шлейхера. В составе министерства было создано новое правовое управление и значительно расширено военно-политическое разведывательное управление. В спорах относительно этой реорганизации я счел за лучшее вернуться к той письменной программе, которую я набросал, когда рассматривался в качестве кандидата на эту должность. В результате нам удалось создать в адмиралтействе наш собственный административно-правовой отдел. Такой отдел был жизненно необходим, поскольку по Версальскому мирному договору военно-морской флот был наделен судебной властью на борту входящих в него судов. Мы также добились введения в военно-политическом управлении военного министерства должности офицера по связи с военно-морским флотом, который должен был курировать флотские вопросы внутри министерства.
Вопросы перевооружения армии и флота генерал Грёнер целиком передал в руки рейхстага, поскольку любые подобные планы противоречили бы условиям Версальского мирного договора. Предыдущие правительства Веймарской республики отказывались предпринимать какие-либо действия в этом направлении, но ныне канцлер Мюллер выказывал понимание этих проблем, равно как и министр внутренних дел Северинг. Министр экономики Куртиус занимал нейтральную позицию, вероятно ориентируясь на министра иностранных дел Штреземана, но министр фон Герард, будучи членом римско-католической партии, находился в открытой оппозиции.
Военно-морской флот нуждался прежде всего в легализации мер, предпринятых капитаном 1-го ранга Ломаном. Сын бывшего директора пароходной компании «Северо-германский Ллойд», капитан Ломан отличался острым пониманием военно-морских и мореходных проблем в целом. Будучи начальником управления морских перевозок, он участвовал в переговорах в рамках комиссии по прекращению военных действий, во время которых смог добиться некоторого изменения запретительных ограничений, которые удушили бы германское торговое мореходство. Он также организовал репатриацию германских военнопленных из иностранных лагерей. Но основным его делом были попытки обойти положения Версальского мирного договора о разоружении.
Условия этого договора в отношении военно-морского флота были особенно строги. Противодействие в выполнении отдельных его положений, касающихся насильственного разоружения, было широко распространено. Государственные деятели и военачальники пытались добиться изменения тех или иных положений путем переговоров. Все другие – начальники служб, офицеры-кураторы и т. д. – тайно пытались обойти требования сдачи вооружения, боеприпасов и других военных материалов, отчаянно рискуя своим положением. Хитрыми уловками они скрыли от победителей 119 орудий калибра от 88 мм до 280 мм и тайно передали их на службу нации. Союзные контрольные комиссии постоянно возмущались подобными случаями, но, к счастью, некоторые члены этих комиссий сочувствовали германским взглядам и были последовательно либеральны в их интерпретации.
Одним из таких тайных предприятий, начатых капитаном 1-го ранга Ломаном, было дальнейшее
