показалось, слишком пустой. Незаполненность пространства компенсировалась огромной люстрой, свисающей с потолка и отражающейся в кафельной мозаике на полу. Поднявшись на второй этаж, мы обнаружили несколько отдельных комнат, оформленных каждая в своем стиле. Одна из них была похожа на детскую. Возможно, именно из-за того, что дом так долго пустовал, в нем пахло холодом и обреченностью. Шикарная обстановка только усугубляла это чувство. Жизнь в этом доме-музее мне представлялась мало привлекательной. Единственное, что могло создать здесь уют – это активная жизнь его обитателей: куча маленьких ребятишек, бегающих с криками по лестницам, разбросанные по полу игрушки, запахи, доносившиеся из кухни, суетящаяся прислуга. Я вспомнил о Марии, которая собиралась поселиться здесь в гордом одиночестве.

– Я думаю, это как раз то, что вам нужно! – Аркадий закончил свой рассказ и повернулся к своим гостям.

– А я думаю, что сюда нужно продавать билеты, – резюмировал пожилой мужчина. За все это время он не сменил угрюмого выражения лица. Руки его были скрещены за спиной.

– Что вы имеете в виду? – спросил риелтор, сделав вид, что не понял намека.

– Что этот дом больше похож на музей, чем на уютное гнездышко для молодоженов. Не так ли, дорогая? – Он обратился к девушке, которая в свою очередь посмотрела на своего жениха. Жених кивнул, давая понять, что он согласен с ее отцом. Круг замкнулся.

– Постойте, вы же еще не видели самого главного! – засуетился Аркадий. – Пойдемте за мной!

Он подвел нас к лестнице, ведущей на чердак. Между лестничными пролетами я заметил запертую дверь, но вслух интересоваться не стал. Поднявшись еще выше, мы оказались на крыше, которая была оформлена в виде беседки. Сверху открывался изумительный вид на море. Повеяло свежестью и запахом распустившихся цветов.

– Здесь очень мило! – вздохнула девушка, осознавая, что это уже вряд ли повлияет на решение отца.

«Мерседес» уехал, и мы остались вдвоем.

– Не убедила их твоя легенда, дружище, – сказал я и хлопнул Аркадия по плечу. Только сейчас мне удалось разглядеть, что рисунок на его рубашке состоял из мелко набитых на ткани попугайчиков. Я еле сдержался от смеха.

Аркадий вздохнул:

– Чего уже я только ни придумывал, чтобы продать этот дом. И ведь самое странное, что пугает людей не цена. Их отталкивает что-то совсем другое.

– Дом действительно уникален.

– Так купите его тогда и избавьте меня от необходимости таскаться в эту глухомань. Честное слово, я и сам бы ни за что не стал жить в такой дали от цивилизации. Здесь даже ресторана ни одного приличного нет! Да ладно ресторана! Кафе, чтобы кофе попить.

– Есть! – с уверенностью ответил я. – Пойдемте, я покажу вам это славное место, а заодно научу вас продавать эксклюзивные объекты.

– Вот этого не надо, – обиделся Аркадий. – Что касается недвижимости, тут мне равных нет! Я могу продать пустой горшок с землей, убедив, что в нем вырастет дерево с монетами. А тут прямо какое-то наказание. Вы ведь тоже не собираетесь его покупать?

– Будьте спокойны, и у этого дома найдутся покупатели.

Я привел Аркадия в дом к Людмиле Михайловне. Хозяйка встретила нас на пороге, и ее брови тут же поползли навстречу друг другу, пока окончательно не сошлись у переносицы.

– Здрасти! – неловко поздоровался Аркадий. Он смотрел на нее снизу вверх, как муравей на слона. Большие женщины заставляют маленьких мужчин робеть.

Я подмигнул хозяйке:

– Людмила Михайловна, не сочтите за наглость. Нам с Аркадием нужно коечто обсудить, а тут в округе, ей-богу, уютней вашей кухни ничего не нашлось.

– Заходите ж, коль пришли, – со всей важностью ответила хозяйка и открыла нам дверь пошире.

Пока она накрывала на стол, Аркадий пытался как-то оправдать свое присутствие:

– А вы, Людмила Михайловна, молодец. Порядок тут поддерживаете. То цветочки посадите, то заборчик подправите. Приглядываете за домом. Без вас тут бы уж давно разбойники хозяйничали.

Хозяйка все еще молчала. И, только разлив борщ по тарелкам, сама села за стол и заговорила:

– Если хотите знать правду, то продавать вам бы тут было нечего, как бы я да мой муж не охраняли бы этот дом. Мой же Василий и собак тут специально развел, и сам с ружьем, если шум какой, и милицию уж три раза вызывали.

– А милицию-то зачем? – удивился Аркадий.

– А за тем, что воришек сам ловил, а наказывать права не имеет. Вот и приходится с ними возиться, пока машина из города придет.

Разговор за столом не клеился. Мне же нужно было начинать свой допрос как-то постепенно, не травмируя творческой души моего амбициозного собеседника. Я пришел к выводу, что лучше вчерашней «горилки» язык Аркадию никто и ничто не развяжет.

– А что, хозяюшка, не осталось ли у нас чего выпить? – спросил я.

Людмила Михайловна недружелюбно посмотрела в мою сторону, но деваться ей было некуда.

– Так у меня ведь в багажнике виски есть! – И тут я понял, что душа у Аркадия хоть и спекулянтская, но все же широкая. – Восемнадцатилетний. Клиенты подарили. Так я сейчас его вам достану.

– Стой! – властным голосом приказала Людмила Михайловна. – Ты нас своими импортными штучками не удивишь. У нас, cлава богу, пока своего добра хватает. – С этими словами она ушла на кухню и вернулась с тремя пустыми стаканами и новой, еще не распечатанной бутылкой самогона.

Вспоминая вчерашний вечер, я начал прикидывать перспективы сегодняшнего. У незнакомого пока мне Василия, отсутствовавшего по причине охоты на уток, где-то в доме притаился самогонный аппарат. Сомневаться в этом не приходилось.

– Ой, а я не пью! – начал было отказываться Аркадий. – Только вино красное французское. Да к тому же я за рулем.

– Слушай меня, дорогой! – Людмила Михайловна слегка приподнялась со стула и нависла над Аркадием своей обширной грудью. – В моем доме отказываться не принято. Уважаешь хозяев – ешь-пей все, что подадут к столу.

Не смея спорить с такой авторитетной женщиной, Аркадий безысходно вздохнул и влил в себя содержание стакана. Людмила Михайловна тут же подсунула ему кусок сала.

– С одной же толку не будет. – Хозяюшка разлила еще по кругу.

– Да она крепкая какая! Что вы, ейбогу! – Бедняга Аркадий пытался найти нужные слова.

Меньше чем через час вливания чудодейственного напитка в неподготовленный организм риелтора я узнал все, что только можно было из него вытрясти.

В сущности, он пересказал мне ту же легенду, которую мне поведала накануне хозяйка, исключая разве что догадки о привидениях. Я узнал, что дом долгое время не мог быть выставлен на аукцион по вполне обоснованной причине. Ныне покойный художник оставил после себя завещание, согласно которому Замок Мечты будет безраздельно принадлежать единственной наследнице семейства Вильмонд до исполнения ей двадцати трех лет. По истечении этого срока она имеет право делать с ним все, что посчитает нужным. В том числе продать и переехать жить в другое место. Видимо, художник хотел быть уверен, что его творение перейдет в руки другому хозяину только в том случае, если сама наследница решит