А что, если приподняться, схватить его за лацканы, притянуть к себе и целовать? Что он станет делать? Что подумает о ней? И что она о себе подумает? Она только вчера вышла за него замуж, только- только повесила свадебное платье в шкаф в его квартире, только-только заключила с собой пакт — не иметь с ним никаких физических отношений.
Потом ее внимание привлек другой запах, что-то более земное. Орехи или кофе? Взглянула направо и увидела на ночном столике кофе, тосты и какие-то фрукты.
Подняв брови, взглянула на него:
— Похоже на завтрак?
— Полагаю, он и есть, — улыбнулся Трент.
— А что же с твоими правилами?
— Те правила, о которых я вчера говорил, не относятся к тебе или к нам.
Волна счастья накатила на нее, хотелось подольше сохранить это чудесное ощущение.
— Ты сильно стараешься, да?
— Ты о чем?
— Быть хорошим мужем.
— У меня всегда была прекрасная успеваемость, — усмехнулся он.
— Спасибо, ты помог мне не почувствовать себя здесь лишней, — Кэрри села, зная, что ее волосы в полном беспорядке, но сейчас это не важно. — Ты должен уходить сию минуту?
— А что? — Было видно, как напряглось его тело.
Она отпила кофе.
— Ты вчера говорил про меня и мои редкие сумасбродства…
— Ну и?..
— Я думаю, настало время для маленького сумасбродства.
— И как же в точности сумасбродствовать ты хочешь?
Улыбаясь, она указала на тарелку на столике:
— Ты все это мне приготовил, а как насчет того, чтобы покормить меня?
Трент рассмеялся, расслабился:
— Знаешь, ты мне очень нравишься. Жуть как нравишься. Ну, открывай рот, — он взял тарелку и положил самую красивую клубнику ей в рот.
Когда она закрыла рот и улыбнулась ему, он, покачав головой, пробормотал:
— Ну, черт тебя побери…
Оба рассмеялись, и Трент продолжал кормить ее, пока ягоды не закончились.
— Спасибо. Правда, очень здорово, — она прихлебывала кофе.
— Кэрри, я ведь правду говорил тогда, в «Парк-кафе». Ты единственная.
Сердце Кэрри таяло от этих слов. Вот только понять невозможно, почему такой красивый и богатый мужчина, у которого полно женщин, обратил серьезное внимание именно на нее? И как случилось, что Трент оказался таким милым, заботливым и внимательным мужем? Почему все эти трогательные мелочи приходят ему в голову? Возможно ли такое, что он серьезно относится к клятве, которую они дали друг другу? Или это что-то еще?..
Он наклонился и прошептал ей на ухо:
— Ты единственная… понимаешь… да?
Она забыла все, о чем только что думала, закрыла глаза и прошептала:
— Да.
Он поцеловал ее, и она не противилась.
Сначала он целовал ее губы, очень нежно, очень мягко, потом подбородок, щеки, шею и снова губы… Поцелуи не были особенно зажигательными или сексуальными, но все тело Кэрри стонало, болело, пульсировало, умоляя его продолжать.
Но когда она открыла глаза, он уже выпрямился и смотрел в сторону.
— Я должен идти.
— Я знаю.
— Пообедаем сегодня?
— Я приготовлю, — она улыбнулась, — и покормлю тебя.
Он резко вдохнул:
— Ты заблудшая, жестокая, мучительная женщина, Кэрри Тенфорд.
Кэрри Тенфорд. Звучало странно и неправильно, но хотелось, чтобы он еще раз повторил такое непривычное сочетание.
Он увидел ее реакцию, улыбнулся и сказал:
— Я приду домой около восьми.
Оставшись одна, Кэрри со вздохом откинулась на подушки. Оказалось, что она во власти отчаянного желания близости с человеком, за которого вышла замуж и которого, как она поклялась сама себе, ей не следует даже касаться.
Трент был на вершине мира.
В половине второго дня, когда все высшие должностные лица АМС собрались в конференц-зале и расселись вокруг овального стола из красного дерева, Джеймс Тенфорд объявил о своей отставке, которая действительна с настоящего момента.
Президентом и главным исполнительным директором АМС становится его сын, Трент Тенфорд. Новость никого не удивила, все ожидали этого события со дня на день. Но для Трента слова отца прозвучали сладчайшей музыкой.
После заявления отца Трент объявил о служебных перемещениях, частично вызванных свершившимся событием, и рассказал о своем плане модернизации АМС, который до конца года выведет компанию на первое место среди медиахолдингов.
К половине восьмого, с ощущением счастливого измождения, он покинул офис компании и вышел в жаркий августовский вечер. Скорей домой, к жене!
У дверей его ожидал автомобиль компании. Водитель Майкл с улыбкой открыл дверцу:
— Добрый вечер, сэр.
— Очень добрый, — радостно улыбнулся в ответ Трент и уселся на заднее сиденье. А прямо напротив его ждал невероятный сюрприз.
— Кэрри, что…
— Привет.
Ее теплая, ласковая улыбка заставила Трента задрожать от желания:
— Привет.
Она выглядела как обычно, и он успел уже немного привыкнуть к этому образу, и в то же время по- другому. Не было джинсов, не было блузки или платья в деревенском стиле. Все эти вещи хороши, ее стиль, но сейчас все иначе, размышлял Трент. Он знал, что у нее чудесные формы, все эти прелестные округлости, но никогда не видел этого так, как сейчас.
На ногах у Кэрри были серебряные босоножки на высоченных каблуках, обнажавшие десять прекрасно наманикюренных пальчиков, а алое платье без бретелек приоткрывало его голодному взгляду полную грудь.
Трент в этот момент думал только о том, как бы послать все договоренности к чертовой матери, сжать ее в объятиях и…
Он был так потрясен, что не мог говорить, не слышал ничего ни снаружи, ни внутри автомобиля. Вдруг до него дошло, что у нее шевелятся губы… она говорит что-то…
Собравшись, он вспомнил, как звучали слова:
— Хочешь знать, почему я здесь?
— Да? — совершенно автоматически ответил Трент.
— Я хотела пригласить тебя пообедать.
— Ты — что?..
— Отпраздновать!
