– Почему ты ждала столько лет, чтобы прийти ко мне?! – игриво засмеялся он.

Но ее лицо внезапно переменилось.

Как будто ее всю передернуло. Но это случилось так быстро, что Карло не был уверен, что это ему не померещилось. Теперь же, откинувшись на стуле, красавица растянула губы в улыбке и слегка прищурила глаза.

– Кажется, время – самое удачное, – ответила она.

– Да, удачное, – эхом откликнулся он.

«О, если бы ты знала, если бы ты только знала!» Всякий раз, держа в объятиях женщину, Карло думал, что обнимает свою жену, и это свою жену он прижимал к себе все крепче и крепче, а потом наступал ужасный момент, и он видел, что это совсем не Марианна, это просто никто, просто кто-то… как эта вот… как эта шлюшка.

Лучше не думать сейчас обо всем этом. Лучше не думать ни о чем.

Карло протянул руку и поставил пылающую свечу справа от себя.

– Это чтобы лучше видеть тебя, дитя мое, – иронично сказал он, пародируя французскую детскую сказку.

Потом засмеялся и прислонился головой к высокой спинке тяжелого дубового кресла.

Но когда женщина наклонилась вперед, поставила локти на стол и придвинула лицо к свету, он испытал внезапное потрясение. У него перехватило дыхание, и он оцепенел, слегка приподняв плечи.

– Я пугаю вас? – прошептала она.

Карло не ответил. Было нелепо бояться ее! Но он почувствовал, как в нем закипает злоба, вспомнил, что его ждет неизбежное разочарование, что за всем этим таинственным выражением лица в конце концов окажется скрыто лишь кокетство, а также, возможно, вульгарность и, уж само собой разумеется, алчность. Он почувствовал страшную усталость. Измотанность. А эта комната была такая тесная… Он представил себе, как ложится в собственную постель, представил себе, что Марианна лежит рядом… А потом подумал медленно, с горечью: «Она в могиле».

И вообще, для всего этого он был слишком пьян. Он боялся, что его сейчас стошнит. И уж совершенно точно он знал, что не сможет получить полное удовольствие.

– Но почему вы так печальны? – спросила хозяйка комнаты своим мурлыкающим голосом.

Ему показалось, что она и в самом деле хочет услышать ответ. И еще в ней было что-то такое властное… Но что же? Какая-то беспощадность в сочетании с красотой. Она и вправду могла бы заставить его… Но ведь вначале он всегда так думал, а чем все заканчивалось? Возня среди простыней, потом всплеск его жестокости, хотя и весьма слабый, а в завершение – непременный торг и иногда угрозы. Да, он был слишком пьян для этого, слишком пьян.

– Я должен идти, – сказал Карло, еле шевеля губами.

Он бы сейчас вынул кошелек – если он все еще при нем.

Табарро! Что сталось с его табарро? А, вот оно, на полу. Но она оказалась бы полной дурой, вздумай его обокрасть. И она отлично это знает.

Лицо женщины казалось ему… слишком большим. Невероятно большим. И в то же время ее черные, широко расставленные глаза были совершенно поразительными. Он смотрел на ее пальцы, которыми она играла с локонами у висков, на ее точеный лоб, поднимающийся безупречно ровно к дорогущему французскому парику. Но руки ее были слишком крупными для красивой женщины, они были слишком крупными для любой женщины. А еще эти глаза! Внезапно все поплыло у Карло перед глазами, и он на мгновение перестал понимать, где находится. Он вспомнил, что точно такое же ощущение испытал в гондоле. И это не имело никакого отношения к воде. Или имело?

Ему казалось, что комната движется, точно они все еще сидели в узкой лодке.

– Я должен… идти. Мне нужно лечь.

И тут он увидел, что женщина встает.

Встает, встает и встает.

– Но это невозможно, – пробормотал Карло.

– Что невозможно? – прошептала она.

Она встала над ним, и он вдохнул ее аромат, который был не столько запахом французских духов, сколько ее собственной свежестью, ее сладостью, ее юностью. Красавица что-то держала в руках. Что-то похожее на большую петлю, сделанную из… из кожи. Ремень с пряжкой.

– Невозможно, чтобы ты… была такая высокая, – ответил Карло.

А она подняла петлю над его головой.

– Вы только сейчас это заметили? – спросила она с улыбкой.

«Чертовски хороша!»

В этот момент ему казалось, что он может влюбиться в нее, представить себе это, полюбить ее. Ему казалось, что в ней присутствует что-то такое… Не предсказуемая таинственность и неизбежная вульгарная сущность, а что-то бесконечно более сильное, неистовое…

– Но что это ты делаешь? – удивился он. – Что это… у тебя в руках?

Они были совсем не похожи на человеческие, эти руки.

Женщина накинула кожаную петлю на него. «Как странно она себя ведет!» Он посмотрел вниз и увидел, что петля стянула ему грудь и предплечья.

– Что это ты сделала? – опять спросил Карло.

А потом, попытавшись пошевелиться, понял.

Она накинула петлю и на спинку кресла, затянув ее так туго, что он не мог наклоняться вперед, а руки мог поднять только до локтя. Все это было ужасно странно!

– Нет! – сказал он, улыбаясь, резко согнул руки в локте, затем вскинул их вверх, едва не расплескав фляжку с бренди. И внезапно дернулся вперед.

Это оказалось невозможно. Огромное, тяжелое кресло не шелохнулось.

– Нет! – повторил он снова. Его улыбка стала холодной. – Мне это не нравится. – И, словно воспитывая маленького ребенка, ласково покачал головой.

Но женщина зашла за его спину, так что он не мог более ее видеть. Попытавшись растянуть ремень правой рукой, он понял, что петля затянута слишком крепко.

Тогда, скрестив руки, он схватился за ремень обеими руками. Бренди упало на стол. Мокрые пальцы скользили по коже ремня. Что-то крепко держало ремень сзади.

Странная женщина появилась у его правого плеча.

– Так вам это не нравится? – спросила она.

И Карло снова посмотрел на нее с холодной улыбкой. О, когда это дурачество закончится, он заставит ее хорошенько за это заплатить. Когда он сдерет с нее одежду и зажмет ее рот рукой и она будет полностью в его власти. Ничего особенно жестокого, так, небольшой урок. И он уже представил себе, как засовывает пальцы за эту широкую вышитую ленту и раздирает ее.

– А ну сними это, моя дорогая, – тихо, холодно-приказным тоном произнес он. – Сними это с меня, и поживей!

Она стояла рядом с ним, опустив руки вдоль тела, и он смотрел на ее большую кисть, на ее пальцы, невозможно длинные, тонкие и белые, для которых даже перстни казались слишком большими: рубины и изумруды. О, она была отнюдь не бедной, эта женщина! Рубины, изумруды и эти жемчужинки в волосах!

Неожиданно выбросив правую руку вперед, Карло схватил красавицу за запястье и притянул к себе на колени.

– Мне это не нравится, – шепнул он ей на ухо. – И я укушу тебя за твою хорошенькую шейку, если ты сейчас же не протянешь руку и не расстегнешь пряжку.

– Ох, неужели вы так поступите со мной? Неужели? – спросила женщина без тени страха.

Между тем с ним что-то происходило. Когда он смотрел на нее, на ее совершенное лицо, сознание его прояснялось, однако в теле еще сохранялась хмельная слабость. В передней части лба накапливалась тупая боль. Предплечья были так крепко связаны, что левой рукой он не мог, скорее всего, дотянуться до шеи женщины. Но если бы понадобилось, он в одну секунду мог бы сломать ей руку и повалить на пол. И тогда бы все кончилось. Но Карло был слишком пьян для этого. Ему вообще не нужно было сюда приходить.

Вы читаете Плач к небесам
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату